Убийства мальчиков-посыльных

Слышишь меня, читатель? Той ночью, когда я бежал домой, мне преградили дорогу трое. И основательно отлупили. Я видел их впервые в жизни. Я не смог смотреть им в лица, мне было неловко — из-за себя, из-за них, из-за этой идиотской ситуации, из-за своей ярости, из-за того, что они издевались надо мной. Я догадался, что это городские полицейские, что они здесь отвечали за порядок и безопасность. Я запомнил, во что они были одеты. (Эти детали врезались мне в память и, к сожалению, до сих пор никуда не делись.) Они были одеты так: на одном были брюки в зеленую полоску, футболка с надписью: «Buenos Aires is cool», кожаный пиджак, а на ногах — кирзовые сапоги. Засаленные волосы собраны в хвост, в одном ухе — платиновая сережка в форме дракона. Лицо второго походило на лицо ребенка. Волосы коротко остриженные и мелированные в синий цвет. На нем были узкие джинсы, серый бадлон с капюшоном, а на ногах — белые кроссовки. Избивая меня, они не переставали улыбаться и пританцовывать под слышную только им мелодию. Третьей оказалась женщина. Она была недурно сложена. Густые, крашенные в белый цвет волосы были пышно уложены. Обтягивающие брюки под леопарда, черная футболка в сеточку и золотистый клеенчатый плащ. На ногах лакированные ботинки со шнуровкой на высоких каблуках. В одном ухе болталась крошечная пластмассовая сережка в виде Минни Маус, а в другом — маленький бриллиантик. На длинных ногтях золотой лак. Красотка была особенно старательной и била больнее всех. При этом ногти у нее не ломались.

* * *

Я заперся в матушкином доме, в отведенной мне комнате. Дни текли, как река — медленная и грязная. Я не выходил ровно десять дней. Старался ни о чем не думать: читал биографию дрессировщика лошадей. Дочитал до седьмого тома, и вдруг мне стало скучно. Что бы я ни делал, ничего не помогало: убийства мальчиков-посыльных не шли из головы. С какой стати этот город поручил мне такое задание? Городской совет, городской врач, городская Полиция, Городское общество посыльных — и цепочка нераскрытых убийств! В этом городе, где я не знал никого, кроме матушки, Ванга Ю и мсье Жакоба, мне пришлось перезнакомиться со всякими новыми людьми, подчиниться ходу событий, а в итоге еще и побои перенести. Я ненавидел этот город. И свое неуемное любопытство, из-за которого я вечно ввязывался во всякие истории.

Я решил уехать первым же трансокеанским лайнером. Матушка поступила как всегда, когда я уезжал: обиделась и заплакала. Ванг Ю собрал корзину вкусной еды. Ненавижу, когда вокруг меня бегают, но он так настаивал, что я согласился, чтобы он проводил меня до порта.

Пожимая мне руку, он сказал:

— Счастливого пути, господин. Я буду по вас скучать.

Скучать? Я не поверил своим ушам.

— Вы очень приятный человек, — улыбнулся он.

— Спасибо, Ванг Ю, — ответил я.

— Я хочу кое-что подарить вам на прощание, — произнес он и, вытащив что-то из кармана, протянул мне. Это был морской камень. — Это единственное, что я привез из Индии. Я носил его с собой, ожидая, пока встречу кого-нибудь достойного, кому его подарить. Вы очень добрый. У вас большое сердце. Иногда, пусть и редко, вы напоминаете вашего дедушку.

— Откуда он? — спросил я. — Из Бомбея?

— Это не морской камень, — сказал Ванг Ю. На его лице проявилась ехидная ухмылка, очень похожая на матушкину. — Это камень из почки хиджры, которая меня украла. Пока камень выходил, она так мучилась, что я сохранил его — самое ценное воспоминание из той жизни.

Я растерянно умолк. Быстро распрощавшись со слугой, взбежал по трапу. Положил чемодан в каюту, вышел на палубу. И бросил подарок Ванга Ю в море. Поверьте, не так-то просто избавиться от подаренного вам почечного камня.

В первые дни путешествия я не покидал свою каюту. Прочитал седьмой, восьмой и девятый тома биографии моего лошадиного дрессировщика. Самая подробная биография обычно бывает не больше девяти томов. Но я ее дочитал, и пришлось принимать участие в жизни корабля. Как-то раз я сидел в шезлонге на палубе, пытаясь смотреть на море и небо — вообще-то это трудное для меня занятие — и вдруг мое внимание привлек один мальчик. Это был невзрачный шестилетний мальчуган. Он был одет в отвратительно грязные бермуды в цветочек, на ногах были лиловые кроссовки, а на худеньком тельце — огромная черная футболка. Он стоял ко мне спиной и, опершись на фальшборт, глядел на море. На футболке, дорогой читатель, у него было написано следующее:

Your view of society
Screws up my mind
Like you will never know

Мальчик повернулся ко мне. Он повернулся ко мне. Это был он. Сын Эсме. Мальчик-посыльный. У меня подкосились колени, хоть я и сидел. Он смотрел на меня ясными голубыми глазами. В грязи у него была не только одежда, но и лицо. Он улыбнулся. И подошел ко мне.

— Здравствуйте! — сказал он. У него был звонкий голос, в котором слышались какие-то щебечущие нотки.

— Здравствуй, посыльный. То есть привет, — отозвался я.

— Между прочим, у меня есть имя, — хихикнул он.

— Как тебя зовут? — спросил я.