Убийства на Чарлз-стрит. Кому помешал Сэмпсон Уорренби?

Хемингуэй продолжил путь и вскоре вошел в контору Сэмпсона Уорренби на Ист-стрит, где его принял младший клерк. Две стенографистки и рассыльный вытаращили на него глаза. Он быстро закрылся в кабинете Сэмпсона Уорренби, но старшей из двух девиц хватило и этого короткого эпизода, чтобы потом утверждать, будто взгляд детектива пронзил ее насквозь, и убеждать младшую, что если ее вызовут на допрос, то она слова не сможет вымолвить, потому что очень волнуется. Рассыльный сначала уверял, что не испугается какого-то сыщика, а потом улизнул на почту с двумя пустячными письмами, опасаясь, что не сможет спрятаться от такой важной персоны.

Тем временем старший инспектор присоединился в кабинете Уорренби к своему подчиненному. Туда к ним пожаловал старший клерк Каупланд.

Старший клерк был низкорослым, худым, с редкими седыми волосенками и испуганным лицом. Нервно поздоровавшись, он произнес:

— Какой кошмар! Никак не приду в себя. Я уже говорил инспектору: не знаю, что теперь будет, ведь у мистера Уорренби не было партнера. Очень тревожно, очень! Разберемся с текущими делами — а дальше что?

— Боюсь, что не смогу вам помочь, — ответил Хемингуэй. — Много работы?

— Это еще мягко сказано. Очень много! Мы — крупнейшая юридическая фирма Беллингэма. Мистер Уорренби говорил о необходимости партнера. Что теперь будет? Просто не верю, что это произошло!

— Вы никак этого не ожидали?

Клерк заморгал.

— Настоящий шок! Кажется, мистер Уорренби вот-вот войдет и спросит про аренду Уидррингэма и… Но этого, конечно, уже не произойдет.

Он с неуверенной улыбкой поднял голову и в смущении обнаружил, что за ним пристально наблюдают. Попытался выдержать испытующий взгляд, но улыбка померкла.

— Давно вы старший клерк?

— С самого начала практики мистера Уорренби в Беллингеме, — гордо ответил Каупланд.

— Вы не знали, что у него были враги?

— Представьте, нет! Мистер Уорренби не любил откровенничать. Даже наши проблемы он предпочитал решать самостоятельно. Был энергичным и волевым человеком.

— А я слышал, что Уорренби нажил себе много врагов.

— Наверное. Ничего не могу сказать о его частных Делах, но в профессии он, конечно, сталкивался с неприязнью. Понимаете, мистер Уорренби был очень успешным, а это вызывает зависть. В совете и во всех комитетах, где заседал, он всегда стоял на своем и, боюсь, не всегда бывал щепетилен в своих методах. Однажды мистер Уорренби признался: ничто не приносит ему столько удовольствия, как заставлять других плясать под свою дудку. Ко мне и к остальным сотрудникам хорошо относился, но порой я поражался, какие трудности он готов преодолевать, чтобы узнать побольше о людях, с которыми имел дело. Я даже спросил его однажды, зачем ему все это, а он ответил, что никогда не знаешь, как и когда это может пригодиться.

— Шантаж? — спросил Хемингуэй.

— Нет, никогда не замечал такого, что позволило бы заподозрить… Скорее мистеру Уорренби нравилось заставлять неприятных ему людей ерзать, намекая им, что он знает о них нечто, что они предпочли бы скрыть. Речь о сущих мелочах, я вовсе не хочу сказать… Ну, вы меня понимаете, старший инспектор. Мало найдется людей, никогда не совершавших ничего постыдного.

— Тем не менее вы удивились, услышав, что кто-то застрелил этого вашего мини-Гитлера?

Каупланд вздрогнул:

— Да, удивился! Надеюсь, я не создал у вас неверного впечатления. Я совсем не хотел сказать, что мистер Уорренби делал нечто такое, за что у кого-то могло возникнуть желание его убить! Да, ему случалось — в шутку — насмехаться над чужими оплошностями. Со мной мистер Уорренби тоже, бывало, так обходился. Не скрою, на подобное трудно не рассердиться, но в действительности это были пустяки…

— Ясно, — кивнул Хемингуэй. — Что ж, мистер Каупланд, излишне вам напоминать, что ваш долг — оказывать мне любую помощь и обо всем сообщать. У вас есть основания подозревать, что в последнее время он кого-то шантажировал? Не нравится это слово — замените его любым другим.

— Нет, старший инспектор. Ни малейших оснований, уверяю вас! Личных отношений у меня с ним не было, а в работе… О, нет! — Говоря это, Каупланд выглядел испуганным и несчастным.

Хемингуэй, наблюдавший за ним, склонил голову набок, напомнив Харботтлу дрозда, высматривающего лакомство, и бросил:

— Пусть так!

В щель в двери протиснулся младший клерк. Видя, что он замер на пороге, Каупланд посмотрел на Хемингуэя, но тот лишь пожал плечами:

— В чем дело? — спросил Каупланд.

Клерк подошел к нему и прошептал что-то на ухо. «Сэр Джон Игнлсфилд», — услышал Хемингуэй. Это имя произвело на Каупланда волшебное действие.

— Прошу меня извинить, старший инспектор! — воскликнул он. — Это один из самых ценных клиентов мистера Уорренби!

— Все в порядке. Займитесь им.

Каупланд, изобразив на лице безмерную признательность, скрылся за дверью. Оставшись с шефом наедине, Харботтл, все это время сидевший за столом Уорренби и молча наблюдавший за старшим клерком, произнес:

— Как он вам, сэр?

— Сама честность! — ответил Хемингуэй, шагнув к заваленному бумагами столу. — Вам не позавидуешь, Хорас. Столько работы!