Убийства на Чарлз-стрит. Кому помешал Сэмпсон Уорренби?

— Отцепитесь от него! — велел Хемингуэй. — Я вас слушаю, дедушка. Так кто он?

На сморщенном лице Бигглсвейда появилось хитрое выражение.

— Только чтоб фотография в газете! — предупредил он старшего инспектора. — И награда, если полагается. Если нет, ни словечка не скажу!

— Все будет, — пообещал Хемингуэй. — Если назовете мне того, кто это совершил, я сам вас сфотографирую.

Довольный Бигглсвейд кивнул:

— Вот и умница! Хотите знать, кто это сделал? Молодой Per Дитчлинг, вот кто!

— Отец! — крикнула его дочь. — Зачем возводить на парня напраслину? Ты все перепутал!

— Per Дитчлинг, — упрямо повторил Бигглсвейд, с загадочным видом мотнув убеленной сединами головой. — Не слушайте тех, кто будет показывать на кого-либо еще. Я как раз находился на выгоне, неподалеку от Фокс-лейн. Вдруг слышу выстрел. Пусть никто не лепечет про эхо: никто на свете не разбирается в ружейной пальбе так, как я. Я и ухом не повел — не мое дело. Но вот кого, думаете, я увидел минут через десять в кустах ежевики?

— Рега Дитчлинга? — спросил Хемингуэй.

— Не торопитесь! Его самого, Рега Дитчлинга! «Чего тебе здесь понадобилось?» — интересуюсь. «Ничего». «Прямо так ничего? — говорю. — Ружьишко-то откуда, внучек?» Дунул он от меня — только пятки засверкали. А я пошел в «Красного льва», хлебнуть перед ужином пивка.

— Там я тебя и нашла, — подтвердила дочь. — Было уже семь, и Крейлинг сказал, что ты просидел там полчаса.

Хобкирк, подобравшийся к старшему инспектору, прошептал ему на ухо:

— Она говорит правду, сэр, но от старого дурня не добиться толку. Вот сцапаю Рега Дитчлинга — научу его уму-разуму: нечего разгуливать с оружием без разрешения. Но если он и стрелял на выгоне, то за час до убийства мистера Уорренби. Этому старому пройдохе я бы не поверил, даже если бы он поклялся на Библии! Все дело в том, что про девяностолетие старого Хани написали в газете. Теперь Бигглсвейд на все пойдет, лишь бы в газете появилась и его физиономия!

— Надеюсь, он добьется своего, — произнес Хемингуэй, одобрительно глядя на Бигглсвейда, сопротивлявшегося попыткам дочери увести его. — Бойкий старик! Такой заслуживает фотографии в газете.

Хобкирк усомнился в правоте начальства:

— Если бы вы так на него нагляделись, как я, сэр…

— Обойдусь! Многие местные жители изображают детективов-любителей?

— Вы не поверите, сэр! — серьезно ответил Хобкирк. — Просто эпидемия! Только и делаю, что вразумляю недотеп, видевших своих врагов в полумиле от Фокс-Хауса, когда застрелили мистера Уорренби. Как таким можно верить?

— Вы неправы, — возразил Хемингуэй. — Я бы поверил. — Что ж, дедушка, ступайте домой, а то чай остынет. Вам больше не о чем тревожиться. Я не забуду то, что вы мне рассказали. Мелкинторп! В Беллингэм!

В полицейском участке старшего инспектора ждал начальник полиции графства, пребывавший в раздражении.

— Извините, сэр, — начал Хемингуэй. — Вы хотите со мной поговорить? Меня немного задержали местные таланты. — Видя замешательство полковника, он объяснил: — Сыщики-любители, сэр.

— Неприятно! — бросил полковник без малейшего сочувствия. — У вас появилась информация?

— Рассказывать, собственно, нечего, сэр. Суп становится гуще — вот и все, что можно доложить на данный момент.

— Вас это радует?

— Да, — признал Хемингуэй. — Мой опыт подсказывает, что чем он гуще, тем ближе разгадка. Вы можете просветить меня на предмет юридического статуса поместья мистера Эйнстейбла?

— Не могу, — ответил полковник, пристально на него глядя. — Наследник — племянник Эйнстейбла, вот и все. Вы намекаете на майорат?

— Не совсем, сэр. Существует соглашение о доверительной собственности, но его условия мне неведомы. Сквайр — не хозяин поместья.

— Господи! Я понятия не имел… Вы уверены?

— Уверен, что он лишь арендатор — пожизненно, сэр. Еще мне известно, как называется юридическая фирма, действующая от имени доверителей. Сколько лет было сыну Эйнстейбла на момент смерти?

Полковник задумался.

— Мой сын учился вместе с ним. Примерно девятнадцать — нет, он был старше Майкла на несколько месяцев. Около двадцати.

— Возраст не подходит. Значит, поместье отдал в доверительное управление его дед или перезаложил. Пока сын был несовершеннолетним, изменить юридическое состояние было невозможно. Я не очень подкован в подобных вопросах, просто одно мое расследование вращалось вокруг доверительной собственности на крупное поместье.

— Как вы все это разнюхали? — удивился полковник. — Я думал, в дела Эйнстейбла не посвящен никто, кроме Драйбека. А тот, конечно, ни слова не проронил бы о проблемах своего клиента!

— Если быть точным, это разнюхал Харботтл, — ответил Хемингуэй. — О доверительной собственности знал не только Драйбек. Еще Сэмпсон Уорренби. Если не ошибаюсь, Хасуэлл тоже в курсе — во всяком случае, подозревает.

— А ведь Уорренби был последним, с кем Эйнстейбл стал бы откровенничать. Продолжайте!