Убийства павлиньим пером

— Нет, — ответил Гарднер, приглаживая свои коротко подстриженные усы. — Но я видел его в среду, вчера, всего за пару часов до того, как его убили. Я был внизу в его квартире.

Филипп Китинг кивнул:

— Это и ко мне тоже относится, сэр Генри. Я звонил ему из офиса в среду утром, а потом еще раз после полудня. Но я не видел беднягу во вторник и краешком глаза.

— Так, кто еще? — подтолкнул Г. М. присутствующих, не без труда поворачивая шею в воротничке в сторону Соара.

— Кое-что заставляет меня полагать, — произнес тот, — что все эти вопросы направлены непосредственно ко мне. — Он раздавил в пепельнице сигарету, сложил руки и огляделся с мрачным видом. — Нет, поверьте мне, я не пытаюсь избежать вопросов. Я просто удивляюсь.

— Это так. В деле Китинга, сынок, есть три материальные улики…

— Такие же, как намеренная материальная улика при игре в убийство?

— Точно. Ты меня понял. Более того, с первого взгляда ни одна из этих улик не имеет особого значения. Первая — это портсигар. Вторая — это чрезвычайно интригующая и необъяснимая шляпа. А третья — вот это. Дай-ка мне саквояж, Мастерс. — Старший инспектор подвинул к нему саквояж, и Г. М. открыл его. Затем расстелил у себя на коленях миланский платок с золотым узором в виде павлиньих перьев. В этом окружении более чем где-либо было видно, что перед нами вещь редкой красоты. На фоне Вестминстера ее тусклый золотой цвет и изобилие ярких красок выглядели чем-то варварским. — Даже в газетах вы можете прочитать, — прогремел Г. М., — что чайные чашки стояли на этой скатерти! Я говорил вчера вечером с Дервентом, и он сообщил мне о ней очень странную вещь. Сказал, что за день до смерти Китинга — соответственно, это был вторник — Китинг купил у вас ее в условиях чрезвычайной секретности. Дервент говорил, что вы сами сообщили ему об этом факте во вторник вечером. Я не думаю, что Джем Дервент станет выдвигать беспочвенную ложь: для этого он слишком умный парень. Но кое-что в том, как он об этом поведал, меня насторожило. А что вы сами можете мне сказать по этому поводу?

Глава 13 ЗОЛОТАЯ СКАТЕРТЬ

Соар вытащил из коробки у своего локтя еще одну сигарету.

— Да, думаю, кое-что могу, хотя не знаю, что это значит, и не уверен, что хочу знать. И между прочим, могу я спросить, что показалось вам подозрительным в словах Дервента?

— Нет, сэр, простите за напоминание, но это мы задаем здесь вопросы, — вмешался Мастерс. — Так что если вы…

— Черт побери, это очень важно, инспектор, — заявил Соар, затем чиркнул спичкой, и волосатые запястья закрыли его лицо, пока он зажигал сигарету. — Однако на какой конкретно вопрос вы хотите, чтобы я ответил?

— Покупал ли у вас мистер Китинг эту скатерть?

— В одном отношении — да; в другом отношении — нет, — улыбнулся антиквар. — Спокойно, инспектор! Прежде чем вы загоните меня в угол, как вы это сделали с нашим другом Гарднером, позвольте мне все объяснить. Я собираюсь рассказать вам истинную правду, хотя ее, как я понял из близкого знакомства с криминальными делами, законникам и полицейским, похоже, трудно понять и принять. Во вторник (это день, который вас интересует, не так ли?) кто-то претендующий на то, что он — Вэнс Китинг, позвонил в мой офис и заявил, что желает купить этот предмет. — Соар коснулся богатых складок на скатерти. — Этот человек хотел, чтобы ее прислали немедленно, как он сказал, к миссис Джереми Дервент в дом номер 33 на Вернон-стрит.

— Запиши, Боб, — коротко напомнил Мастерс сержанту. — Это важно.

Г. М. нахмурился.

— Вы сказали, «кто-то претендующий на то, что он — Вэнс Китинг». Значит, вы сомневались, что это был Китинг?

— Нет, не совсем так. Тогда я не удивился. Вэнс Китинг был человеком нетерпеливым и частенько делал дела по телефону.

— Черт побери, это так. Он купил целый дом всего лишь за несколько часов до того, как его убили, — напомнил всем Мастерс. — Итак, сэр?

— …Он и миссис Дервент вместе рассматривали эту скатерть, восхищались ею в моем магазине буквально за неделю до того. Вот так-то, джентльмены. Любые другие рассуждения, откровенно говоря, не мое чертово дело. — Лоб Соара дернулся, когда он поднял брови; глаза его застлало легкой дымкой. — Я послал ее с личным курьером, моим помощником мистером Уиверном, в дом номер 33 на Вернон-стрит. Уиверн позже доложил мне, что он отдал ее горничной в дверях. Меня беспокоила только одна вещь. Я не совсем был уверен, что разговаривал по телефону именно с мистером Китингом.

— Почему? — мягко поинтересовался Г. М.

— Не знаю. Голос показался мне как бы старше. Не могу сказать, что я сознательно в этом усомнился, однако это запало мне в голову, вот и все. Между прочим, поскольку вам нравится, когда называют точное время, так этот звонок раздался в час дня. Я как раз отправлялся на ленч. А вернувшись с ленча, решил удостовериться. Так что я позвонил Китингу под тем предлогом, что хочу убедиться, что сделал все так, как он хотел, и все такое. И представляете, что я услышал? Китинг заявил, что не звонил мне и ни о чем не просил.

— Итак? Вас это, конечно, встревожило?