Убийства павлиньим пером

– Что ж, я рад, что с этим покончено, – заявил он Мастерсу поразительно обыденным тоном. – Вы заставили меня попотеть сегодня вечером. Сначала я думал, что вы пришли, чтобы схватить меня за убийство Китинга. Потом вы едва не задержали меня за убийство Дартли. И все это время – этот безжизненный набитый опилками манекен лежал под чехлом моего кресла. Не вижу, что еще я мог сделать, если не считать, что у меня что-то не так с подоходным налогом.

И только когда этот человек начал отпускать невнятные шуточки, стало понятно, какова его реакция на все произошедшее. Мастерс осмотрел его с мрачным удовлетворением.

– Вы сделали достаточно для одного вечера, – сообщил он ему. – Достаточно было простой дырки, мой мальчик. – На мгновение он стал формален. – Должен вам признаться, что у меня нет ордера на арест, но я пойду на риск, Бенджамин Соар, я арестовываю вас за убийство Бартлетта. В мои обязанности входит сообщить вам, что все, что вы скажете, будет записано и может быть использовано как свидетельство.

– Это та самая формула, не так ли? – спросил Соар, с любопытством глядя на него. Его разум, похоже, был поражен тяжелой тупостью, его интересовал только один маленький вопрос, и он играл с ним, словно кот с мотком шерсти. – Будет записано, и… Я слышал, что обычно слова записывают неправильно и что свидетельства против вас потом так и не используются. Это правда?

– Вы понимаете, что я вам говорю? – резко спросил Мастерс, который, похоже, потерял терпение. – Мистер Соар! Вы меня слышите?

– Что? О да. Прекрасно.

Дженет Дервент, стоящая у двери, где Бэнкс удержал ее за руку, легонько вздохнула, весь ее вид выражал каменное спокойствие и безмятежность, пока она затягивала на шее бархатную накидку.

– Значит, вы его поймали, – заметила она с затаенной злобой. Ее слова прозвучали отдаленной мелодией, словно она была героиней пьесы. – Есть только одна вещь, которую я не могу простить. Я не могу простить того, что вы послали мне эту золотую скатерть, Бенджи, послали мне ее сами, чтобы возбудить отвратительные подозрения…

Соар поднял голову и снова стал рационален.

– Послушайте, миссис Дервент. Я – единственный человек, который сегодня вечером не обмазал вас смолой. Не советую вам начинать мазать смолой меня. – Он обратился к Мастерсу: – Инспектор, я этого не делал.

– Вы не обязаны, – напомнил Мастерс, – делать какие-либо заяв…

– Вы мне не поверите, я и не могу рассчитывать на это, но просто для будущих поколений: я… его… не… убивал. Чего бы мне его убивать, Бартлетта, могу я вас спросить, ради всего святого?

– Значит, так. С чего бы это кому бы то ни было его убивать? И если это не вы его убили, то кто?

– Я не знаю. Я спрятал тело – да. Да, это я признаю, можете сделать с этим что хотите. Что, как видите, означает, что я – наследник двух уголовных дел, один раз – дела Дартли, а второй – дела этого бедного дьявола, который тут лежит. Однако, поскольку я арестован за убийство…

– Ты не арестован за убийство, сынок, – вмешался Г. М.

Мастерс стремительно обернулся:

– Эй, подождите секундочку. Что это такое? Почему это он не арестован? Если…

– Потому что я так сказал! – проревел Г. М. с такой неожиданной силой, что Бэнкс выпустил руку миссис Дервент. – Еще одна маленькая причина заключается в том, что он невиновен. Черт бы побрал мою задницу, Мастерс, но ты целый день жаловался, что я действую как выживший из ума старикан и что я все время спал, невзирая на все твои жалобные мольбы. Ну хорошо. Теперь я проснулся и беру на себя всю ответственность. Садитесь. Вы, миссис Джереми, очень меня обяжете, если вернетесь туда, где вы сидели раньше. – Он смотрел на них от камина. – Нет, Мастерс, не двигай тело. Оно служит своим целям там, где лежит.

– В таком случае, – сказал Мастерс, – я должен иметь причину или две. Саджен!

– Сэр?

– Вы все еще подтверждаете в своем рапорте, что до того, как мы вошли в этот дом сегодня вечером, в него вошли трое?

Саджену столько раз уже задавали этот вопрос, что он был готов испепелить спрашивающего.

– Да, сэр. И не только я один их видел; спросите любого другого. Они…

– Не дерзи мне, мой мальчик. Мы идентифицировали их как мистера Соара, мистера Дервента и неизвестного, который вошел через боковую дверь в пятнадцать минут девятого. Этот неизвестный оказался Бартлеттом, который был здесь убит ударом ножа… Вы это отрицаете, сэр Генри?

– Нет. О нет. Это Бартлетт, на самом деле.

– Значит, так. И судя по тому, что вы называете процессом исключения, – провозгласил Мастерс, – убийцей может быть только один из двоих. Мистер Соар – или мистер Дервент. Э? Если вы не выбираете мистера Соара, значит, вы выбираете другого.

– Джереми, дорогой, – жалостно прокричала миссис Дервент, – ты этого не делал!

Дервент, который стоял глядя на них с таинственной приятностью, сжав руки за спиной, наклонил голову.

– Если быть совершенно откровенным, моя дорогая, я этого не делал, – подтвердил он. – И тем не менее я вижу силу предположения инспектора, и я против него не возражаю. Это была твоя идея, Мерривейл?

– Необязательно. Нет, Джем, совсем необязательно.