Убийства в Бэджерс-Дрифт

И тут женщина закричала. Это был странный и пугающий крик; перепуганная птица вылетела из куста прямо мисс Симпсон в лицо. Она тоже вскрикнула и, ощутив жгучий стыд и ужас оттого, что выдала себя, повернулась и бросилась бежать. Через несколько мгновений она споткнулась о корень и грохнулась на землю, но ужас не дал ей почувствовать даже боль. Мисс Симпсон снова поднялась на ноги и побежала. Позади послышалась какая-то возня и треск сучьев; женщина поняла, что они, наверное, бросились смотреть, что произошло. Кроме того, они должны были ее узнать. Обязательно. Она находилась от них всего в нескольких ярдах. Но ведь не станут же эти люди преследовать ее в таком виде, голышом?

Ногам мисс Симпсон приходилось трудиться так, как не приходилось уже очень давно. Едва поспевая за стремлением тела, которое рвалось вперед, они в рекордно короткое время вынесли ее на край леса. Там она остановилась, прислонилась к дереву и тяжело дыша начала прислушиваться, приложив руку к вздымающейся груди. Так она простояла минут пять, прежде чем нашла в себе достаточно сил, чтобы направиться к дому.

Позже, вечером, мисс Симпсон сидела у окна и смотрела на погружающийся в темноту сад. Она широко распахнула окно, вдыхая аромат цветущего табака и других раскрывающихся ночью цветов, посаженных прямо под ним. На дальнем конце лужайки виднелись побеленные ульи.

Прошло уже почти три часа с тех пор, как женщина вернулась домой, и все это время она сидела тут, не в силах пошевелиться и все сильнее ощущая боль в ушибленной голени, все меньше понимая, что дальше делать.

Все теперь было не так. Они знали, что она все видела. И с этим ничего не поделаешь. Ах, если бы было возможно повернуть время вспять и вернуться во вчерашний день! Она бы все отдала за такую возможность и уже не стала бы идти на поводу у собственного тщеславия, которое и завело ее в этот тупик.

А ведь все из-за того, что ей хотелось одержать верх над подругой. Вот и добилась! Мисс Симпсон вздохнула. Эти размышления все равно ни к чему не вели.

Она вдруг подумала, что эти люди могут прийти к ней, и от этой мысли ей стало не по себе. Пожилая женщина представила себе жуткий разговор, который мог бы произойти между ними. Как они будут скрывать смущение… Возможно, они вовсе и не смущены? Раз уж они не постыдились заниматься этим там, наверное, они уверены в своей правоте. А может, ей стоит взять инициативу в свои руки и самой пойти к ним? Убедить их, что она никому ничего не скажет. Безгрешная душа мисс Симпсон возмутилась от этой мысли. Это будет выглядеть так, словно она поощряет обман. «Как это странно, — решила она, — внезапно получить совершенно новую информацию о людях, которых все как будто бы прекрасно знают». И это знание теперь меняло, даже практически уничтожало все, что она раньше о них думала.

Мисс Симпсон слегка изменила позу, при этом стиснув зубы от боли в ноге, где расплылся кровоподтек. Она до мельчайших подробностей вспомнила, как нашла орхидею и как потом мечтала о чаепитии, которое устроит. Но теперь она ничего не скажет Люси. Они все испортили! Женщина встала, прошла через кухню и вышла в тихий сад. В нескольких футах от нее собирался цвести ее любимый розовый куст сорта «Папа Мейлланд». В прошлом году бутоны попортила мучнистая роса, но сейчас, кажется, все было хорошо, и несколько темных, плотно скрученных бутонов обещали роскошное цветение. Первый, должно быть, раскроется уже завтра.

Она снова вздохнула и зашагала обратно в кухню, чтобы сварить какао. Сняв с полки безупречно начищенную кастрюльку, старушка отмерила молоко. Сейчас она, как никогда, осознавала верность поговорки: «Разделенная проблема — это полпроблемы». Но она жила в маленькой деревушке уже слишком давно и поэтому знала: то, свидетельницей чего она стала, нельзя доверить никому — даже милой Люси. Она вовсе не слыла сплетницей, но не имела ни малейшего представления о том, как хранить секреты. Нельзя было рассказать ничего и другим людям, которых кто-то и мог бы посчитать доверенными лицами, — своему душеприказчику, отдыхающему сейчас в Альгарве, или тем паче приходскому священнику. Он страшно любил посплетничать, особенно после ежемесячных собраний Общества виноделов.

Мисс Симпсон взяла расписную высокую чашечку с блюдцем (она не понимала, как можно пить из модных нынче огромных толстых кружек), насыпала в нее полную ложечку какао, добавила немного сахара и щепотку корицы. Можно было бы рассказать обо всем племяннице, продолжала размышлять она, которая жила в Австралии, но для этого пришлось бы все излить на бумаге, а сама мысль об этом вызывала у нее легкую тошноту. Молоко в кастрюльке закипело, и женщина вылила его в чашку, а потом размешала.