Убийства в кукольном доме

– Так точно, – ответил полицейский. – Мы приняли звонок ее дочери в 21:44. Приехали сюда, обошли вокруг дома, заглянули в окна. Ничего подозрительного. Только дойдя до кухни, мы увидели миссис Вашингтон, лежащую на полу, – Детектив выжидательно молчал, и офицер добавил: – Мы заметили ее, потому что посветили в окно фонариком. Мы решили войти, и дверь оказалась незапертой.

– Она была распахнута настежь?

В этот момент Детектив стоял в дверном проеме, а сама дверь была распахнута.

– Нет, не была.

– А вы зафиксировали в своих записях, что включили верхний свет?

Застигнутый врасплох неожиданным вопросом, офицер достал свой блокнот и, заглянув в него, ответил:

– Да, мы это записали.

Детектив хмыкнул. Иногда полезно проявлять властность и педантизм. Он кивнул и сказал уже более мягко:

– Тут стоит торт. Кажется, его испекли совсем недавно.

– В раковине нет форм для выпечки, – ответил офицер. – Да и миски для теста нет, и вообще ничего такого.

Детектив подмигнул полицейскому, который был еще очень молод: все в нем казалось свежим и отутюженным, не только форма.

– На это мог обратить внимание только любитель вылизывать миски.

Офицер весь напрягся, пытаясь понять, не потешаются ли над ним, между тем Детектив продолжал:

– Я раньше тоже обожал вылизывать миски из-под сладкого теста и крема, – а затем добавил: – Вы абсолютно правы. Если это Хейзел Вашингтон испекла торт, то, получается, она сразу же вымыла посуду и убрала ее на место.

– Что же, по-вашему, произошло? – спросил полицейский.

– Не знаю, – ответил Детектив, – я только что приехал.

– У нее на голове рана.

Детектив кивнул. Судя по всему, Хейзел Вашингтон ударили по голове слева. Там была маленькая рана, кровь в ней уже запеклась.

– Думаете, ее кто-то ударил? – спросил Детектив.

– Дверь не заперта. Плита выключена. А на голове у нее рана, – перечислил офицер. – Такое предположение вполне логично.

Детектив покивал головой, соглашаясь, и заметил:

– Крови совсем немного, не так ли? – он наклонился к жертве. – Пол не испачкан, и рана небольшая, – он осмотрел уютную комнату. – Следы борьбы незначительны: лежащая женщина, опрокинутый стул и снятая телефонная трубка.

Детектив выпрямился и еще раз осмотрелся: самая обычная комната, в которой остановилась привычная жизнь… Он заметил что-то на столешнице и спросил:

– А что это возле тостера?

– Шприц, – ответил молодой офицер, – пустой.

Детектив пересек комнату и руками в перчатках (он их надел, как только вышел из машины) осторожно поднял шприц за края, чтобы не уничтожить отпечатки пальцев, которые, возможно, присутствовали на нем.

– Хейзел Вашингтон не употребляла наркотики, – уверенно заявил Детектив, – могу поспорить, что это… – за полосатый колпачок он поднял стоявший возле шприца маленький пузырек (в такие обычно наливают лекарства) с надписью: «Инсулин».

– Я так и думал, – сказал офицер.

Детектив про себя улыбнулся и положил оба предмета на место.

– Если она страдала диабетом, чего мы не можем пока утверждать наверняка, то должна была сделать инъекцию инсулина незадолго до приема пищи.

– Они всегда так поступают? – спросил полицейский.

– По-моему, да, – ответил Детектив. Затем он немного отошел назад, словно боялся заразиться, и добавил: – Здесь на столешнице кровь.

– Думаете, она упала… – начал офицер.

– …и ударилась о стойку? – закончил его мысль Детектив. – Что ж, это вполне возможно.

Детектив посмотрел на трубку у стены, свисавшую на проводе.

– А гудков нет…

– Да, когда мы пришли, их уже не было, – сказал офицер.

– Видимо, отключили линию, – размышлял вслух Детектив. – Ведь гудки будут идти до тех пор, пока не положишь трубку.

Он оставил трубку висеть на проводе.

– Расскажите мне еще раз о ее дочери.

– Как я уже говорил, она позвонила в участок в 21.44, – начал офицер.

– Как ее зовут?

Детектив раскрыл записную книжку и приготовился записывать.

Полицейский достал блокнот и принялся листать страницы.

– Сара. Сара Оутс. О-У-Т-С. Сара Вашингтон Оутс. Ее номер… – он продиктовал цифры.

– Что она сообщила?

– Она сказала, что пыталась дозвониться до матери целый день, но постоянно было занято, – офицер махнул рукой в сторону висящей трубки, как бы давая понять, что теперь-то понятно, в чем дело. – Так как ее мать живет одна, она забеспокоилась и в конце концов позвонила в участок и попросила нас узнать, в чем дело. Сама она живет далеко, очень далеко.

В течение нескольких секунд Детектив что-то записывал, а затем спросил:

– Она сказала, сколько раз пыталась дозвониться до матери?

– Много… она звонила несколько раз, – офицер снова заглянул в свои записи, – пять раз.

– Она часто звонила матери?

– Я не знаю, – ответил полицейский.

– Известно, сколько лет жертве?

– Нет, у нас нет такой информации. Наверное, следовало спросить об этом у дочери, я не знаю, почему мы не сделали этого.

– Ничего страшного, – Детектив махнул рукой, – не беспокойтесь, я сам спрошу у нее.