Убийства в «Маленькой Японии»

– Натяни ее поглубже на лоб. Шапочка, кроссовки, джинсы. И гони сюда как можно быстрее.

– Куда именно?

– В «Маленькую Японию». На пешеходную улицу.

Я промолчал, прекрасно зная, что за исключением нескольких баров и кофейни «Деннис» на ночь там все закрывалось.

– Сколько тебе понадобится, чтобы добраться сюда? – спросил Ренна.

– Если пару раз нарушить правила, то минут пятнадцать.

– Постарайся уложиться в десять.

И уже через девять минут на полной скорости я подлетал к импровизированной баррикаде, образованной поставленными патрульными автомобилями там, где пешеходная торговая Бьюканен-стрит упиралась в проезжую Пост-стрит. Позади полицейских машин я сразу заметил фургон судебного медика и три микроавтобуса «скорой», все двери которых были распахнуты, но внутри царила непроницаемая тьма.

В ста ярдах от первого препятствия я остановился перед зданием Японского культурного центра, заглушил мотор и, покинув удобное сиденье из черной жатой кожи, направился в ту сторону, где царило оживление. Мрачный и небритый Фрэнк Ренна мгновенно отделился от большой группы местных полицейских и встретил меня на полпути. Позади его приближавшейся ко мне массивной фигуры небо озаряли непрерывно вращавшиеся красные и синие огни проблесковых маячков десятков патрульных автомобилей.

– Похоже, нынешней ночью здесь собралась вся армада?

В ответ он еще больше нахмурился.

– Близко к тому.

Полицейское управление Сан-Франциско часто консультировалось со мной по японским проблемам, хотя зовут меня Джим Броуди, во мне шесть футов и дюйм роста, вешу я сто девяносто фунтов, волосы темные, глаза голубые. Да, и чуть не забыл: я белый, то есть европеоид.

Так с какой же стати?

Дело в том, что первые семнадцать лет жизни я провел в Токио, где, собственно, и родился в семье сурового отца, американца ирландского происхождения, всем делом жизни которого была защита закона и порядка, и матери-американки – женщины утонченной, увлекавшейся живописью. С деньгами обстояло туго, а потому я учился в обычной местной школе, а не в одном из роскошных, но космополитических американских образовательных центров. Именно это и позволило мне как губке впитать язык и культуру японцев.

Попутно я овладел навыками карате и дзюдо у двоих самых почитаемых столичных мастеров, а матушка ввела меня в потрясающий мир японского искусства.

На противоположной от США стороне Тихого океана мои родители оказались благодаря американской армии. Джейк – мой отец – какое-то время возглавлял подразделение военной полиции, отвечавшее за безопасность в западном Токио, а затем служил в полиции Лос-Анджелеса. Вскоре выяснилось, что он на дух не переносил, когда им командовали, и потому решил вернуться в Токио, где стал основателем первого в городе по-американски организованного агентства частного сыска.

Готовить меня к будущей работе в фирме «Броуди секьюрити» он начал ровно через неделю после моего двенадцатого дня рождения. С этого времени я стал сопровождать отца и других сыщиков во время допросов, слежки и сбора информации. Сидя в конторе, листал папки с архивными делами, если только меня не отвлекали разговоры сотрудников о таких занятных вещах, как шантаж, супружеская неверность, похищения с целью выкупа и тому подобном. Их болтовня была остроумной, полной реальной жизни и более увлекательной, чем танцульки на дискотеке в Роппонги или вечер в дешевом ресторане Харадзюку, хотя я ухитрился побывать там тоже, еще не достигнув совершеннолетия и пользуясь фальшивым удостоверением личности.

Через три недели после моего семнадцатилетия Шиг Наразаки – партнер Джейка и просто дядя Шиг, когда мы вместе ужинали, – взял меня с собой на задание. Это была самая обычная слежка, предварительное наблюдение за подозреваемыми по делу о вымогательстве крупной суммы у вице-президента компании, производившей бытовую электронику. Как выяснилось, занималась этим местная шпана, только мечтавшая стать когда-нибудь настоящими членами якудзы. В общем, мы отправились всего лишь на разведку. Только наблюдать со стороны – никаких активных действий или контактов не предусматривалось. Мне уже не раз доводилось заниматься этим.

Битый час мы просидели тогда в машине, припаркованной в переулке, не спуская глаз с местного якитори[1], который давно закрылся на ночь.

– Что-то я начинаю сомневаться, – сказал Шиг. – Видимо, это не то место.