Убийства в Плейг-Корте

Лицо юношеское, неопределившееся, с мелкими чертами, с нечистой веснушчатой кожей вокруг курносого носа и широких распущенных губ. Короткостриженые светло-рыжие волосы падали на лоб. Ему было, наверное, лет девятнадцать — двадцать, а выглядел он на тринадцать. На верстаке перед ним были разложены веером засаленные игральные карты и лежали письма, которые я читал, но он в них не заглядывал, а тупо смотрел на свечу, чуть раскачиваясь; отвисшие губы двигались, что-то лепетали, но нельзя было разобрать ни единого слова. Одежда в невыносимо яркую красную клетку придавала ему еще более нелепый, фантастический вид.

— Джозеф, — негромко окликнул я его. — Джозеф!

Открытая ладонь шлепнулась на верстак. Он медленно оглянулся, всмотрелся… Лицо его нельзя назвать абсолютно тупым, в других обстоятельствах оно казалось бы вполне осмысленным, даже умным. Глаза затянуты какой-то пленкой, сузившиеся зрачки почти не видны, белки вокруг радужки пожелтели. Остановив и сфокусировав на мне взгляд, он съежился, на широких губах заиграла вымученная улыбка. Глядя на него несколько часов назад при свете электрического фонарика, я видел спокойного, туповатого, совершенно неинтересного пария. Теперь он выглядел по-иному.

Я снова его окликнул, осторожно шагнул вперед.

— Все в порядке, Джозеф. Все хорошо. Я врач…

— Не троньте меня! — проговорил он негромко и слегка пригнулся, словно собираясь нырнуть под верстак. — Сейчас меня не трогайте…

Я взял его за руку, пощупал пульс, пристально посмотрел в глаза (прекрасный гипнотический прием), он задрожал, задергался, отодвигаясь назад. Судя по пульсу, тот, кто вкатил ему дозу морфия, несколько переборщил. Впрочем, опасность ему не грозила, ибо он к этому явно привык.

— Успокойся, не буду. Тебе плохо, Джозеф. И часто бывает плохо, не правда ли? Естественно, ты принимаешь лекарство…

— Пожалуйста, сэр… — Он снова поджался, пригнулся, бросил на меня умоляющий взгляд. — Прошу вас, мне уже хорошо, сэр, спасибо. Пожалуйста, отпустите меня. — Парень вдруг затараторил тоном маленького школьника, который торопливо оправдывается перед учителем: — Я все уже знаю! Сейчас расскажу… Поверьте, я не хотел ничего плохого! Он велел нынче не делать укол, а я все-таки сделал, потому что знал, где он прячет коробку со шприцем. Поэтому нашел… но укол сделал совсем недавно, сэр! Всего несколько минут назад…

— Ты ввел лекарство в вену?

— Да, сэр! — Рука с детской поспешностью дернулась к внутреннему карману, словно он, чтобы загладить вину, торопился подтвердить свои признания. — Вот, смотрите…

— Джозеф, мистер Дартворт делал тебе уколы?

— Да, сэр. Перед сеансами… Потом я входил в транс. Это помогало собрать силы, хотя я, конечно, не знаю, потому что ничего никогда не видел… — Джозеф расхохотался. — Наверно, не надо было вам этого говорить. Мне было приказано никому не рассказывать. Кто вы такой? А сегодня я решил вколоть двойную дозу, лекарство мне правится, а двойная доза еще больше. Ясно? — Затуманенный взгляд метнулся в сторону и снова остановился на мне.

Мне хотелось оглянуться, увидеть реакцию Холлидея и девушки на признание Джозефа, но я боялся отвести от него глаза. Двойная доза развязала ему язык. Может быть, мы услышим правду.

— Разумеется, Джозеф. Я ни в чем тебя не упрекаю. — Он смотрел на меня с благодарностью. — А как твоя фамилия, полное имя?

— Разве вы не знаете? Ну тогда никакой вы не врач!… — Он слегка отстранился, подумал, наконец сказал: — Джозеф Деннис.

— Где ты живешь?

— Понял! Вы — новый доктор. Точно. Я живу в Брик-стопе, Лафборо-роуд, дом номер 401-Б.

— Родные у тебя есть?

— Есть миссис Суини, — неуверенно пробормотал он. — Родных, кажется, нету… Не помню. Помню только, еды мне всегда не хватало. Помню девочку с золотистыми волосами, на которой я хотел жениться, да нам с ней было всего по восемь лет… Не знаю, что с ней стало, сэр. Миссис Суини есть…

— Как ты познакомился с мистером Дартвортом?

Для ответа на этот вопрос потребовалось больше времени. Как я понял, миссис Суини, его опекунша, давно была знакома с Дартвортом. Именно она убедила Джозефа в том, что он обладает великой экстрасенсорной силой. Однажды она вернулась домой вместе с мистером Дартвортом «в пальто с меховым воротником, в блестящей шляпе, в длинном автомобиле с аистом на капоте». Они говорили о Джозефе, и кто-то из них сказал: «Он никогда не станет шантажировать». По мнению Джозефа, было это три года назад.

Пока Джозеф покорно описывал гостиную в доме помер 401-Б на Лафборо-роуд, особо остановившись на дверной занавеске из бусин, Библии с золотыми застежками, лежащей на столике, мне все время хотелось оглянуться на пришедшую со мной пару. Неизвестно, как другие поклонники Дартворта отнесутся к разоблачающему свидетельству, которое Джозеф впоследствии, возможно, не захочет повторить. Было видно, что парень почти на пределе. Через минуту-другую замолчит, надуется, испугается, может быть, даже придет в ярость. Я на него тихонечко поднажал.

— Не бойся, мистер Дартворт не рассердится. Доктор ему объяснит, что тебе требовался укол…

— А-а-а!