Убийства в стиле action

Рой с ним сталкивался пару лет назад, когда во время съезда Лейбористской партии Столичная полиция[1] прислала в Брайтон подкрепление. Полный слепого высокомерия Пью, тогда бывший инспектором, арестовал двух осведомителей, которых Рой не один год старательно вербовал, а потом упрямо отказался снять предъявленные обвинения. И, что Грейса особенно разозлило, когда он обратился наверх, Элисон Воспер встала на сторону Пью.

Черт побери, абсолютно неясно, что она в нем нашла. Порой даже мелькает смутное подозрение о любовной интрижке, сколь бы невероятным оно ни казалось. Поспешные старания заместительницы начальника забрать Пью из Столичной полиции и продвинуть по службе, существенно сократив должностные обязанности Грейса, с которыми он сам мог легко справиться, попахивают тайными замыслами.

Гленн Брэнсон, обычно болтавший без умолку, не проронил ни слова с той самой минуты, как они вышли из Суссекс-Хаус. Возможно, он действительно раздражен, что его в пятницу вечером оторвали от семьи. Или что Рой не предложил ему вести машину. Вдруг сержант неожиданно прервал молчание:

– Видел когда-нибудь фильм «В разгар ночи»?

– Не помню. Не видел. А что?

– Про копа-расиста на Дальнем Юге.

– Ну?

Брэнсон передернул плечами.

– Хочешь сказать, я расист? – удивился Грейс.

– Мог бы испортить выходные кому-то другому. Почему мне?

– Потому что обычно стараюсь испортить жизнь черным.

– И Эри так думает.

– Ты можешь говорить серьезно?

Пару месяцев назад Рой временно приютил у себя Гленна, выгнанного женой. Несколько прожитых в тесном соседстве дней едва не положили конец крепкой дружбе. Теперь Гленн вернулся к семье.

– Я говорю серьезно.

– По-моему, у Эри проблема.

– Начальные кадры на мосту потрясающие. Чуть ли не самая долгая панорама в истории кино, – сообщил Гленн.

– Замечательно. Как-нибудь посмотрю. Слушай, приятель, Эри должна смириться с реальностью.

Гленн протянул Грейсу подушечку жевательной резинки. Грейс взял и начал жевать, сморщившись от мгновенного залпа перечной мяты.

– Действительно меня надо было высвистывать нынче вечером? – проворчал Брэнсон. – Мог бы кого-то другого с собой взять.

На углу улицы мужчина, кутаясь в обноски, беседует с юнцом в куртке с капюшоном. На опытный взгляд Грейса, оба таятся, торопятся. Видно, работает местный толкач наркотиков.

– Я думал, у вас с Эри наладились отношения.

– Я тоже. Купил чертову лошадь. Теперь оказывается, лошадь не такая, какую ей хотелось.

Наконец Грейс разглядел за елозившими по стеклу «дворниками» экскаваторы, полицейский автомобиль, сине-белую ленту ограждения на въезде на строительную площадку, несчастного, насквозь промокшего констебля в желтой, издалека заметной куртке, с завернутым в пластик планшетом в руках. Открывшаяся картина ему понравилась: по крайней мере, сегодня полиция сделала все, что требуется для охраны места происшествия.

Он свернул, остановил машину прямо перед полицейским автомобилем и повернулся к Гленну.

– Совет скоро будет рассматривать вопрос о твоем повышении в инспекторы?

– Угу, – пожал сержант плечами.

– Возможно, это расследование послужит неплохой темой для обсуждения на комиссии. Возбудит интерес.

– Растолкуй это Эри.

Грейс обнял друга за плечи. Он любит этого парня, одного из самых блистательных детективов. Гленн обладает всеми достоинствами, необходимыми для долгой службы в полиции, хотя расплачивается за них высокой ценой. Не многие могут смириться с такой жизнью. Безумный график губит слишком много браков. Выживают, как правило, лишь те, кто женаты на коллегах-полицейских, медсестрах, представительницах других профессий, привыкших к ненормированной сверхурочной работе.

– Я тебя нынче высвистел, потому что ты лучший после меня. Впрочем, не принуждаю. Можешь идти со мной, можешь идти домой. Сам решай.

– Если правильно понимаю, старик, пойду сейчас домой, и что? Завтра снова форму надену, начну геев отлавливать за непристойное поведение? Правильно?

– Более или менее.

Грейс вышел из машины. Гленн последовал за ним.

Пригибаясь под дождем и воющим ветром, они облачились в белые костюмы, натянули высокие резиновые сапоги, отчего стали похожи на пару сперматозоидов, и направились к констеблю, охранявшему место происшествия.

– Фонари понадобятся, – предупредил констебль.

Грейс и Брэнсон пощелкали кнопками, опробовали фонари. Второй констебль, тоже в ярко-желтой куртке, повел их за собой в меркнувшем свете по широкой пустой площадке. Скользя в липкой грязи, размолотой автомобильными шинами и тяжелой техникой, мужчины прошли мимо башенного крана, молчащего бульдозера, уложенных в штабеля строительных материалов, накрытых хлопавшим на ветру полиэтиленом, и уткнулись в осыпавшуюся викторианскую стену из красного кирпича, ограждавшую брайтонский железнодорожный парк. В темноте за ней виднелось оранжевое свечение города. Где-то дребезжали доски временного забора, слышалось звяканье каких-то железок.