Убийства во Флит-хаусе

– Не страшно, Дженни. Не надо лекарств, все в порядке.

Он наблюдал, как она наливает чай.

– Что-нибудь случилось, мистер Джонс? Не хочу выпытывать, только выглядите вы и правда ужасно.

Ему вдруг очень захотелось с кем-нибудь поговорить.

– Дженни, могу я вам довериться?

– Мистер Джонс, я работаю на вас четырнадцать лет, и ни один секрет не сорвался с моих губ. Конечно, можете. Вдруг вам полегчает, когда расскажете? Знаете поговорку про «горе на двоих»?

– Да. – Он глубоко вздохнул: – Хью Данман умер.

От потрясения Дженни рухнула в кресло. Открыла рот, но не смогла ничего из себя выдавить.

– Новость ужасная, да еще на фоне смерти Чарли… – Роберт покачал головой. – Это погубит школу.

Дженни сидела молча, кусала губу, мечтая об одном – не расплакаться перед ним.

– Как? – Звук вышел сдавленным, но на большее она была не способна.

– Вчера вечером Хью обнаружили дома мертвым. Полиция считает – самоубийство.

Дженни спрятала лицо в ладонях, всхлипнула:

– Почему? Почему он так поступил? Только не Хью, не Хью…

Роберт озадачился. Он-то ожидал, что Дженни станет сочувствовать ему, его тяжелому положению.

– Простите, Дженни, я не думал, что вы настолько расстроитесь. Вы хорошо знали Хью?

– Да, – кивнула она. – Я знакома с ним почти тридцать пять лет. Убирала у него когда-то, еще до работы здесь.

– Правда?!

– Да, он был добрейшим джентльменом на свете. Мухи бы не обидел ни за что!

– Ш-ш, Дженни! Тише, это секрет. Никому не рассказывайте.

– Нет-нет, я понимаю. Не расскажу. Извините, мистер Джонс, я просто в шоке. Пройдет.

– Верю. Давайте-ка вы сегодня пораньше уйдете домой? Вы часто перерабатываете вечерами.

– Спасибо, мистер Джонс. Так и сделаю.

– Тогда до завтра.

Дженни уже спешила к двери.

– Вы точно справитесь? – спросил директор.

– Да. И никому не расскажу. Обещаю.

Глава девятая

Дженни вставила ключ в замок. Переступила порог маленькой прихожей, закрыла за собой дверь, и тут ноги наконец подкосились. Дженни сползла на пол.

Когда слезы иссякли, она с трудом встала и поплелась в кухню, где рухнула на стул. Даже вид новенькой встроенной мебели, купленной благодаря жесткой экономии, сейчас не радовал.

– Столько лет надрываться, отказывать себе во всем, откладывать каждый пенни – ради чего? – горько вопросила Дженни. – Какой смысл?!

Она поднялась, медленно дошла до чайника. Набрала воду, включила. Не снимая пальто, побрела по комнатам крошечного бунгало – опрятного, как обычно. Отыскала в кармане платок, высморкалась. Чтобы позволить себе наконец небольшой собственный дом, Дженни работала всю жизнь.

Она коснулась мягкой ситцевой ткани на спинке дивана, безупречно чистой, как в день покупки. Обежала взглядом комнату. Вот большой телевизор, его Дженни приобрела за пару сотен фунтов лишь недавно, до этого она много лет пользовалась прокатным.

За все в бунгало Дженни заплатила сама. Ноги опять стали ватными, она присела на подлокотник дивана.

У нее бывали поклонники. Красотой Дженни не отличалась, но мужчин она определенно интересовала.

Вероятно, тот факт, что сердце Дженни уже кому-то принадлежит, лишь сильнее подогревал желание ее завоевать. Один поклонник вел себя очень настойчиво, не мог понять, почему она отвергает его предложение о замужестве.

Насколько проще оказалась бы жизнь, ответь Дженни согласием! Было бы с кем разделить повседневные тяготы, на чьем плече поплакать в трудную минуту, – однако упрямый отказ Дженни удовлетвориться кем-либо, кроме одного-единственного желанного ей мужчины, делал эту перспективу невозможной.

Дженни забыла о вскипевшем чайнике и подошла к тележке для напитков. На ней, точно караульные, выстроились четыре бутылки. Херес Дженни изредка попивала, по воскресеньям, но портвейн, бренди и виски – рождественские подарки от мистера Джонса – стояли нетронутыми, поскольку гости заглядывали к ней редко.

Бренди, говорят, помогает при шоке. Дженни отвинтила крышку сильными, умелыми руками. Плеснула немного в стакан, сделала глоток.

Бренди обожгло горло, Дженни поперхнулась, не ожидав такой крепости. Однако в груди и животе потеплело, ощущение ей понравилось, и она глотнула еще.

Переместилась к инкрустированному серванту красного дерева, который раньше принадлежал матери и был единственной по-настоящему ценной вещью в доме Дженни. Она открыла ящик слева, нащупала старый коричневый конверт. Вынула из него фотографию, села на диван.

Глядя на снимок, Дженни вздохнула. Ее самый важный секрет, самое теплое воспоминание, величайшее достижение в жизни.

Она убрала фото назад в конверт и горестно уставилась в пустоту. Вот и все, последняя ниточка, связывающая ее с прошлым, оборвалась.

* * *

Алистер Майлз изучал сидящую перед ним группу из четырнадцати юношей и девушек сомнительного вида. Все одетые в форму, они точно сговорились выглядеть неряшливо. Ни тебе аккуратно повязанного галстука, ни начищенной обуви…

«Бурчу, прямо как мой отец», – отметил про себя Майлз.