Убийства во Флит-хаусе

– Уже глянула, хотя мне трудно оценить, я ведь не знаю, сколько у него одежды. Однако ее много. Не похоже, что гардероб опустошали.

Наступило молчание, обе женщины обдумывали дальнейшие шаги.

– Ума не приложу… – наконец проговорила Анджелина. – Такое поведение совершенно не в духе Джулиана. Вы же знаете, какой он приверженец строгого распорядка, Стейси. Спонтанным его никак не назовешь.

– Согласна.

– Наверное, я все же обзвоню больницы. Вдруг Джулиан попал в аварию и потерял память. Такое, говорят, случается.

– Бывает, – с сомнением подтвердила Стейси. – Ладно, Анджелина, я вернусь на работу. У нас метель и заносы; думаю, мистер Питерс в обед закроет контору. Судебные заседания отменили, поскольку многие присяжные не сумели доехать. Сообщите, если будут новости от Джулиана. Я, конечно, сделаю то же самое. Не волнуйтесь. Он наверняка скоро объявится – да еще удивится, из-за чего весь сыр-бор.

– Спасибо, Стейси. До связи.

Анджелина ничего не понимала. Чувствовала – что-то произошло.

Она обернулась к Рори, но увидела лишь недоеденный суп и пустой стул, на котором еще несколько секунд назад сидел сын.

* * *

Джаз и Селестрия, точно два ангела-хранителя, сидели по обе стороны от Тома. Селестрия не соглашалась прервать дежурство; она крепко держала мужа за руку, как будто сила ее любви могла помочь его слабому сердцу и обеспечить тело драгоценной жизненной силой.

Джаз прислушивалась к писку и жужжанию аппаратов, поддерживающих в отце жизнь. Эти звуки походили на некую мантру и, если на них сосредоточиться, притупляли боль.

Том то засыпал, то просыпался – по словам Селестрии, явно успокоенный присутствием жены и дочери. Джаз наблюдала за мамой. Та была бледна как мел, глаза полуприкрыты.

– Мам, – шепнула Джаз.

Селестрия вздрогнула, испуганно распахнула глаза. Да она дремала!

– Мам, пожалуйста, сделай перерыв, поешь, попей. Медсестра ведь сказала, что папа стабилен. Я с ним посижу.

Селестрия посмотрела на часы – без десяти пять. Кивнула:

– Хорошо. Я буду в буфете, если…

– Я знаю, где ты будешь, но мы тут справимся, правда, папочка?

Едва Селестрия отпустила одну руку Тома, Джаз тут же крепко сжала другую.

– Я недолго, – мягко заверила Селестрия.

Еще раз с любовью глянула на мужа и вышла.

Джаз понаблюдала за спящим отцом, затем позволила мыслям переключиться на расследование.

Поладила ли Иззи с Рори? Есть ли новости о Дэвиде Милларе? Нет, все же их с Иззи чутье не подвело – он невиновен. Лучше поискать связь между Чарли и Хью Данманом.

Чарли: племянник Корина Конота.

Хью: в прошлом любовник Корина – Кори.

Было ли известно Чарли о том, что умерший задолго до его рождения дядя состоял в близких отношениях с Хью?

Адель Кавендиш, мать Чарли, встречается с братом Эдвардом для обсуждения судьбы поместья, поскольку Чарли умер и прямых наследников не осталось.

Чего здесь не хватает?

Наверное, пролить свет на загадку могла бы мать Корина. Однако, судя по описанию Эдварда, Эмили Конот очень стара и слаба. Вряд ли она – надежный источник информации.

Ладонь легонько сжали, Джаз повернулась к отцу. Тот улыбался из-под маски, глядя на дочь широко раскрытыми глазами.

Она поцеловала его в лоб.

– Привет, пап. Хорошо спалось? – шепнула на ухо.

Том чуть кивнул и повернул голову влево, ища Селестрию.

– Я отправила маму перекусить. Она целый день не ела. Ты нормально себя чувствуешь?

Он вновь чуть кивнул, затем изменился в лице, желая что-то сказать, и раздраженно покачал головой.

– Спокойно, папа, маску скоро снимут. Должна сказать, вид у тебя в ней довольно смешной. Только больших серых ушей не хватает.

Том согласно закатил глаза. Высвободил руку и показал, будто пишет в воздухе.

– Бумагу и ручку?

Он поднял большой палец.

Джаз порылась в сумке, выудила ручку и блокнот, дала их папе. Тот с большим трудом сумел поднести ручку к бумаге, начал писать.

Как мама?

Джаз прочла корявые слова, кивнула.

– Мама в порядке. Волнуется за тебя, естественно.

Том вновь написал.

Ты о ней позаботишься? Вместо меня.

Джаз проглотила всхлип.

– Ох, папочка, ты же знаешь, что позабочусь, но ты скоро вернешься домой и возьмешь заботы на себя.

Мне не страшно.

Джаз боролась со слезами. Ответить она не смогла.

Как расследование?

– Честно говоря, не очень. Ниточки пока не связываются, но прорыв уже близко, я уверена. Обычно стоит мне вконец отчаяться, и прорыв тут как тут.

Обращайся к прошлому за мудростью и к будущему – за надеждой.

Джаз кивнула. Любимая папина поговорка…

Люблю тебя, родная, оч. горжусь.

Джаз вынула из его рук блокнот и ручку. Посмотрела на бледные дрожащие каракули – доказательство папиной слабости. От их вида душа разрывалась на части. Взяла отца за руку – он уже вновь уснул, – погладила его по голове.

«Господи, прошу… Я знаю, папа тебя любит, но мы любим его – и в нем нуждаемся. Не забирай его пока, погоди…»

Глава двадцать третья