Убийства во Флит-хаусе

– Присаживайтесь, – Сандерс указал на кресло напротив стола своего партнера. – Чаю, кофе?

– Было бы замечательно выпить кофе, если можно.

Себастьян молча рассматривал красивый, отделанный дубовыми панелями кабинет с огромными георгианскими окнами, выходящими на Гросвенор-сквер. Удивительно, как это тихий школьный учитель Хью мог позволить себе столь дорогостоящего юриста?

– Мистер Фредерикс, что вам было известно о завещании мистера Данмана?

– Ничего. Я знал Хью больше тридцати лет. Сначала обучался у него в Святом Стефане как школьник. Позже мы стали коллегами. Не более.

– Что ж. – Сандерс взял в руки тяжелый плотный лист бумаги, надел очки. – За исключением рукописей, очень ценных и переданных в дар Британскому музею, а также еще одного наследственного распоряжения, все остальное состояние мистер Данман завещал вам.

– Мне?! – ахнул Себастьян. – Почему? У него наверняка есть семья, которая рассчитывает на наследство.

– Нет. Похоже, других живых родственников не осталось. Состояние не баснословное, но включает квартиру в Кенсингтоне, наличность и страховые договора; в сумме это чуть больше двухсот тысяч фунтов. А, Софи, поставьте поднос на стол, дальше мы справимся сами.

Себастьян старался подавить вполне объяснимое радостное возбуждение. Он проводил взглядом молодую привлекательную секретаршу, которая выполнила распоряжение адвоката и вышла.

– Я налью кофе, вы не против? Молоко, сахар? – предложил Сандерс.

– Спасибо. Скажите, а Хью… э-э… не объяснил, почему оставил состояние мне?

Мистер Сандерс передал Себастьяну кофе.

– Нет. Не мое дело спрашивать почему. Впрочем, после тридцати с лишним лет знакомства с Хью я уверен, что свои посмертные желания он обдумывал не менее тщательно, чем прижизненные решения.

– Ну и ну. – Себастьян поднес чашку к губам, хлебнул горячего кофе.

– Как исполнитель завещания я буду заниматься его утверждением в суде. Если пожелаете, буду рад выступать и от вашего имени.

– Очень любезно с вашей стороны, мистер Сандерс. Говорите, квартира в Кенсингтоне?

– Да. Она, вполне вероятно, приобретена в долгосрочную аренду – лизгольд, – и срок аренды подходит к концу. В шестидесятые так продавались многие квартиры, а собственники забывали вовремя обновлять договор. Этот вопрос я тоже могу уладить.

– Если нетрудно, мистер Сандерс. Я не специалист в юридических делах. Я – простой учитель, живущий в съемном доме.

Мистер Сандерс снял очки.

– Тогда это для вас, должно быть, манна небесная.

– О да, так и есть, – подтвердил довольный Себастьян.

– У вас есть семья?

– Нет. Родители умерли, а я пока не сумел завлечь в свои сети ни одной женщины и не основал собственной династии. – Себастьян расплылся в улыбке.

– Вы не были усыновлены?

Он нахмурился:

– Нет. По крайней мере, если и был, родители мне не говорили.

– М-м-м. – Сандерс неспешно потягивал кофе.

– Вы… полагаете, что…

– Мистер Фредерикс, я ничего не полагаю. Полагать – не мое дело. Однако после сорока лет практики юрист обычно усматривает некую логику даже в самой, казалось бы, необъяснимой ситуации. Впрочем, это, друг мой, уже выяснять вам. Я могу смазать лишь правовые колесики; человеческие мне неподвластны. Я, разумеется, пришлю вам все документы, но сейчас, увы, вынужден попрощаться, поскольку меня уже ждет клиент.

* * *

Себастьян вышел из конторы адвоката словно в трансе. Направился в ближайший паб и, чтобы в голове прояснилось, опрокинул в себя стакан виски.

Неужели Сандерс намекал на то, что Хью Данман приходится Себастьяну… отцом?

Нет! Конечно, нет!

Хью – гомосексуал, об этом знали все. Такого просто быть не может.

Наверное, причина проста: у бедного старика Хью не осталось никого в целом мире. Хью всегда относился к Себастьяну по-отечески, даже когда тот еще учился в школе.

До Ливерпуль-стрит Себастьян добрался на такси. Человеку без пяти минут состоятельному позволительна некоторая роскошь.

В поезде на пути домой Себастьян предавался мечтам. Теперь, разжившись деньгами, стоит ли оставаться воспитателем в Святом Стефане – или лучше уволиться, объехать мир… крикет на Карибах, регби в Новой Зеландии… сколько возможностей открывается!

И она… Как она отреагирует, когда Себастьян расскажет? Означает ли это, что он наконец сможет предложить ей то, чего она заслуживает?

Глава двадцать четвертая

Джаз резко открыла глаза. Шесть утра. Сон как рукой сняло, она вскочила с кровати, проверила мобильный.

Пропущенных звонков не было, но сердце все равно громко стучало, и Джаз не терпелось попасть к отцу. Она торопливо оделась, натянула пальто. Патрик пошевелился.

– Который час? – спросил сонно.

– Начало седьмого. Я в больницу.

– Встретимся там?

Джаз выглянула в окно.

– Снег быстро тает. Теперь ты без проблем вернешься в Лондон.

– Джаз. – Патрик протянул к ней руку.

Джаз оставила жест без ответа.

– Я побежала. Позвоню тебе, расскажу, как папа.

* * *

Селестрия устало улыбнулась вошедшей в палату дочери.

– Привет, мам. – Джаз поцеловала спящего отца. – Как он?

– Хорошо. Папа хорошо, Джаз. Показатели жизненно важных функций улучшились, он спокойно спал.