Убийства во Флит-хаусе

– По-моему, Миллар, сознаваясь в убийстве Чарли Кавендиша, покрывал сына, – продолжала Джаз. – Показания Миллара шиты белыми нитками. Вспомни, по словам бывшей жены, у Дэвида самого аллергия на аспирин. Тот никак не мог заваляться в кармане.

– Зато мог оказаться там специально, если Миллар купил таблетки перед поездкой в школу. Не исключено, что он тебе соврал, Джаз. Согласись.

– Да, – признала она. – Не исключено. Однако у одного человека в тот вечер аспирин был точно: у Рори. Лекарство вложил ему в ладонь Хью Данман. Я спросила напрямую, выпил ли Рори таблетки, и он ответил, что не помнит. Надо попросить Иззи, пусть вновь поговорит с Рори, вызовет на откровенность.

– Думаешь, убийца – тринадцатилетний мальчик? – Патрик присвистнул. – Господи, это жуть. В любом случае, когда твой подопечный внизу придет в себя, я с ним познакомлюсь поближе.

Джаз стиснула зубы:

– Знакомься. Хотя Иззи со мной согласна. Мы обе не считаем Миллара виновным.

– Ну, с вашей с ним последней беседы у нас добавился вопросик в виде очередного трупа. Миллара даже взяли в Норидже, неподалеку от конторы убитого. Не стоит игнорировать факты, Джаз.

– Я не игнорирую. И, честно говоря, не хочу дальше о них спорить. Это бессмысленно. Где Майлз?

– В Норидже, берет показания у коллег Форбса.

– Ясно. – Джаз взяла со стола портфель. – Я съезжу к матери Корина Конота, расспрошу об отношениях ее покойного сына с Хью Данманом. Оттуда – домой. Встретимся завтра утром.

– Джаз, ты зря теряешь время. Нам известно, что Данман совершил самоубийство. Он не имеет отношения к убийствам. Зато внизу в камере сидит подозреваемый с превосходным мотивом и…

Терпение Джаз лопнуло.

– Мы вроде бы договорились, что это мое расследование, а не твое, Патрик. Команду возглавляю я, и до тех пор, пока мы не арестуем подозреваемого, мой долг – опрашивать всех, кто может пролить свет на причину смерти трех человек в течение одной недели. – Она прищурилась, гневно сверкнув глазами. – Или ты как старший по званию решил запретить мне допросы?

Патрик выставил ладони вперед в умиротворяющем жесте.

– Уверяю, Джаз, ничего подобного и в мыслях не было. Поезжай, конечно. Увидимся завтра. Разве что… ты не откажешься от моей компании вечером?

Джаз едва не фыркнула. Что за дурацкое предложение!

– Я дико устала, хочу выспаться. Спокойной ночи, Патрик.

Она торопливо вышла из участка, а оказавшись в машине, саданула кулаком по рулевому колесу и вскрикнула от бессильной ярости.

Глава двадцать седьмая

Себастьян Фредерикс остановился перед Уолсингем-Хаусом, куда временно отселили двенадцать младших мальчиков из Флит-Хауса. Набрал номер на мобильном и мягко произнес:

– Привет, дорогая. Сегодня я никак не смогу. У нас тут все вверх дном. Можно позвонить позже? Я попробую вырваться завтра утром. Хорошо. Люблю тебя. Пока.

Убрав телефон в карман, Себастьян направился к своим подопечным.

* * *

Джаз подъехала к Конот-Холлу уже в темноте. Ни одно окно в особняке не горело, лишь откуда-то слева, со стороны небольшого крыла, лился слабый свет. Настойчивый звонок в дверь остался без ответа, и Джаз пошла вдоль здания. Повернув за угол, обнаружила дверь, над которой висела зажженная лампа, и позвонила.

Вскоре за дверью послышались тихие шаги.

– Кто там? – спросил испуганный голос.

– Инспектор Скотленд-Ярда Хантер. Я разыскиваю леди Эмили Конот.

После некоторого молчания голос спросил:

– Зачем?

– Леди Конот совершенно не о чем волноваться. Надеюсь, она поможет мне с одной семейной историей, только и всего. Я веду расследование, в деле замешан… друг семьи Конотов.

Дверь нерешительно приоткрыли, и Джаз увидела очень старое, но по-прежнему красивое лицо.

– У вас есть удостоверение? Вы наверняка та, за кого себя выдаете, однако нынче осторожность лишней не бывает.

– Разумеется. – Джаз предъявила удостоверение. – Можно войти?

– Да. – Женщина открыла дверь шире, впуская Джаз.

– Спасибо. А вы?..

– Я и есть Эмили Конот. Приятно познакомиться.

Джаз сразу отметила сходство Адели Кавендиш с матерью. Обе – высокие, элегантные, красивые. Твидовая юбка и кашемировый джемпер Эмили безупречно дополняли друга. На ногах, впрочем, были тапочки.

– Прошу за мной. В гостиной затоплен камин.

Прихрамывая, Эмили провела Джаз по узкому коридору в уютную гостиную. На стенах висели картины маслом; судя по слишком большому размеру, изначально они предназначались не для этой комнаты. В углу работал телевизор, Эмили тут же его выключила.

– Прошу прощения, я не ждала сегодня вечером гостей. Присаживайтесь, – пригласила она. – Налить вам чаю?

– Вы очень добры, но, пожалуйста, не утруждайтесь. Не хочу отнимать у вас много времени. Однако мне нужна помощь по воссозданию прошлого.

– По словам моих детей, я в нем живу, в прошлом, так что вы обратились по адресу. – Эмили улыбнулась: – Чем же вам помочь?

Эта бодрая женщина со светлым умом никак не вязалась с образом, который нарисовал Эдвард Конот.

– Вы уже наверняка знаете, что мы не верим в случайную смерть вашего внука Чарли, – начала Джаз.

Эмили задумчиво кивнула: