Убийственная Дестини (ЛП)

Я не замечала потертостей от песка, когда сидела на нем, но вот сейчас я их нашла, и это было гадко.

— Хватит искать оправдания, — пробормотала я, гадая, а моя ли это была привычка.

Я прошла в ванную. После быстрого горячего душа, который, кажется, раскрыл более десятка порезов и синяков, я вытерлась и подошла к зеркалу.

Это было странное ощущение. Я рассматривала свое лицо, знала, что оно принадлежало мне. Но не было воспоминаний, которые подтверждали бы этот факт. Потеря памяти была настолько полной, что часть меня гадала, а я ли это была в зеркале.

Мое лицо было узким и угловатым. Нос казался почти слишком большим. От моей улыбки явно появлялись ямочки на щеках. Мои глаза были зеленые, цвета глубокого океана, обрамленные длинными ресницами, черными, как и мои волосы. Под ярким освещением они отливали темно-зеленым и синим. Цвета, казалось, играли на черном, как будто само море поцеловало их.

Мой взгляд переместился на огромный черно-фиолетовый синяк, протянувшийся от моего виска к щеке. Кто-то ударил меня по-настоящему сильно. Достаточно сильно, чтобы расколоть мой череп. Синяк и почти зажившая трехдюймовая рана на голове доказывали это. Это могло также объяснить, почему моя память работает урывками.

Но, что я же я такое сделала, чтобы заслужить подобное обращение?

Впервые с момента пробуждения на пляже рядом с Иганом я почувствовала страх. Страх перед прошлым, которое я не могла вспомнить, и будущим, которое меня ждет.

Страх перед яростью, которая поджидала глубоко внутри меня.

Я потерла руки. В зеркале поблескивало кольцо Игана, рубины загорелись живым огнем, когда мои руки задвигались. Дрожь пробежала по моей спине. Мне не нравилось это кольцо, не нравились его прикосновения к моей коже. Казалось, что оно никогда не согреется, будто сердцевина металла была так же холодна, как воды под арктическим льдом.

Я нахмурился от этой мысли, потом оттолкнула ее и отправилась в главную спальню. Быстрый осмотр женской одежды выявили склонность хозяйки к максимально открытой одежде и позерству. Она также была на несколько дюймов ниже меня, и юбки, которые выглядели бы на ней как мини, казались совершенно неприличными на мне.

Я попробовала несколько комбинаций брюк и топов, но все они обтягивали слишком туго, заставляя меня чувствовать себя странно скованной.

В конце концов, я остановилась на свободных черных брюках, которые выглядели на мне как капри из-за своей длины в три четверти и синей рубашке, открывавшей живот. И на этом закончила свое воровство. Отсутствие еще чего-нибудь могли заметить.

Я прошла по коридору на кухню, которая оказалась скомбинированной кухней-гостиной. Взглянула в окно, чтобы убедиться, что я все еще в безопасности, включила телевизор и переключала каналы, пока не нашла новости. Потом подошла к холодильнику. Открыв дверь, обнаружила хороший выбор напитков, в том числе колу с лаймом. Очень холодную. Я схватила бутылку и достаточно продуктов, чтобы сделать здоровенный бутерброд, вывалила все это на кухонный стол и принялась складывать их вместе. Я, может быть, смогу жить в течение нескольких недель без пищи, но уже привыкла есть каждый день…

Мысли перешли к пустоте, и я тихо выругалась. С несколько большей силой, чем требовалось, я бросила верхний ломтик хлеба на бутерброд, затем придавила его вниз и обрезала. Нашла тарелку, схватила Колу и подошла к телевизору, чтобы посмотреть новости. Черт, может, мне повезет выяснить, в какой части проклятой страны я нахожусь!

— И из зарубежных новостей на этой неделе, — сказал диктор. Тон его был пропитан лживым очарованием. - Ученые из Лох-Несского Исследовательского Объединения сегодня опровергли доклады о том, что на прошлой неделе было замечено множество чудовищ. Доктор Джеймс Марстен сказал следующее по этому поводу…

Картинка изменилась на резко-очерченное лицо седого мужчины, и что-то во мне шевельнулось. Это было нечто большее, чем узнавание. Что-то сильнее.

Ненависть.

Тип ненависти, который строится на страхе. Многих и многих годах страха.

— Как бы мне не хотелось, чтобы это было иначе, — сказал он, — но наши исследования не засекли или подтвердили эти так называемые появления. Наоборот. Наши сонары и датчики не уловили никаких необычных движений в озере. Если что-нибудь большее, чем угорь проплыл через эти воды, поверьте мне, мы бы это записали.

Вернулся ведущий, но я не слышала, что он сказал, потому что была слишком занята, глядя на портрет ученого, застывшее на экране у него за спиной. Ярость поднималась внутри, пока моя рука не задрожала так сильно, что пришлось поставить бутылку с колой вниз. Он был причиной всего этого. И я так сильно желала ему смерти, что могла даже почувствовать вкус этого желания.

Где-то глубоко я чувствовала страх, но, по крайней мере, он дал мне какую-то отправную точку. Ты должен знать кого-то очень хорошо, чтобы так сильно ненавидеть и бояться, и это означало, что от Марстена – кем бы он ни был – я могла многое узнать.