Убийственная красота

— Дурак ты. Я не о том. Ты ее к себе привязываешь. Она привыкает к тебе. Ты приручаешь ее. Какое ты имеешь на это право? Ты, женатый человек?

Саша потер переносицу, глухо заговорил:

— У нас с ней есть договоренность: Настя свободный человек. И когда она захочет от меня освободиться, она уйдет. И я слова не скажу.

— Договоренность… Грош цена таким договоренностям. Чтобы от тебя освободиться, ей нужно перестать с тобой встречаться. Именно так, а не наоборот.

— А я пока не готов с ней расстаться! Не готов, понимаешь? Я влюбился!

— Ну да, седина в бороду…

— Прекрати говорить пошлости! — вскричал Турецкий. — Я знаю, что все это кончится, и я буду страдать. Так, как страдает сейчас Ирина. Но на сегодня у меня нет сил разорвать эти отношения. Нет, понимаешь?

— Стараюсь понять.

В дверь кабинета Турецкого стучали. Стучали уже довольно давно и безуспешно.

— Кто? — подойдя к двери, спросил Грязнов.

— Мне нужен товарищ Турецкий, — проговорил снаружи приглушенный двойными дверями девичий голосок.

— Вы кто? Как фамилия?

— Белых. Мы договаривались.

— Минуточку…

Грязнов повернулся к Саше. Тот кивнул:

— Да, я ее вызывал на четырнадцать. Это свидетельница по Литвиновым.

— Господи, ну и рожа у тебя сейчас. Испугаешь свидетельницу. Ладно, я ее допрошу… Кабинет есть свободный?

Саша открыл ящик стола, вынул связку ключей:

— Вот, в двадцатом сейчас никого.

— Так я с ней поговорю, а ты приведи себя в порядок.

Грязнов вышел, пророкотав что-то вежливо-извинительное. Саша слышал обрывки слов: «экстренное совещание», «позвольте мне, генералу, побеседовать со столь милой дамой»…

Угодник женский! А туда же, воспитывать!

Но в глубине души Саша понимал, что все, сказанное Грязновым, — справедливо. И на душе Турецкого было мерзко. Он тряхнул головой, начал наводить на столе порядок. Убрал бутылку и закусь в холодильник, вымыл стаканы, вытер стол.

Зазвонил телефон. Саша снял трубку.

— Александр Борисович! Это Безухов. Докладываю обстановку: Михаил Круглов умер в ночь с пятницы на субботу. В субботу вечером был доставлен в морг больницы номер… Там делали вскрытие.

— Когда?

— В понедельник утром.

— То есть вчера? Так он еще там, труп?

— Нет. Сегодня утром его кримировали.

— Как? Кто?

— Кто кремировал, я не знаю пока. Но в качестве родственника выступал Литвинов Марат Игоревич.

Глава 22 Полиция нравов

Утром в четверг Турецкий сидел в своем кабинете, еще раз изучая бумаги, касающиеся смерти Дмитрия Круглова. Он выкурил почти целую пачку сигарет, вчитываясь в эти бумаги.

Придраться было не к чему. Электрик умер на даче Литвинова, выпив почти литровую бутыль водки. Причина смерти: острая коронарная недостаточность, остановка сердца.

Врачи «скорой» показали, что случай, к сожалению, заурядный. На вопрос: какова концентрация алкоголя в крови умершего — ответили, что сама по себе концентрация не смертельная, но дело в индивидуальной переносимости. К тому же нужно рассчитывать на килограмм веса тела. А тело было весьма тщедушным. И недоедал он явно. Признаки дистрофии. А печень — это вообще слезы. Цирроз в оба глаза смотрит. И в мозгах у него того… Изменения сосудов. Короче, летальный исход был неизбежен. Хозяйка дачи объяснила, что Круглов — инвалид войны. Все хвори — застарелые. И чего же удивляться? Нажрался водки после большого перерыва — и привет.

Кровь на наличие каких-либо препаратов или ядов исследовали? Так, по общим параметрам исследовали. Кроме алкоголя — ничего. Мы и дали разрешение на захоронение. Он же одинокий, этот Круглов. Хорошо еще, что мужчина, хозяин дачи, взялся хоронить. А то болтался бы здесь в холодильнике до морковкина заговенья.

— Лучше бы болтался, — буркнул Турецкий.

В крематории та же песня: замечательный человек Литвинов взял на себя все хлопоты, оплату процедуры. Единственная его просьба — сделать все побыстрей, так как он человек занятой, собирался в командировку. Мы посмотрели — все документы в порядке. Разрешение на захоронение есть. Ну и почему бы не пойти навстречу?

— Сколько же это стоило — пойти навстречу?

— Това-а-рищ следователь, обижаете!

Разумеется, вчера, в среду, рванули в садоводство Академии медицинских наук (ишь ведь куда пристроился, гад!). Нашли понятых, вскрыли дом. Но ничего компрометирующего Литвинова обнаружить не удалось. Все уже было вымыто, убрано. Криминалисты с тоской оглядели помещение.

— Нет, Сан Борисыч, это мы поздно приехали. «Пальчики» снять можем. Но толку-то?

Вот и весь сказ. Ловок он, наш господин Литвинов!

Сегодня, в одиннадцать ноль-ноль, Литвинов был вызван официальной повесткой в Генпрокуратуру. Повестку вручили вчера его личному секретарю, под роспись. Сам гражданин Литвинов, так славно состряпавший свое дельце за каких-то полтора дня, целые сутки где-то пропадал. Телефон квартиры не отвечал. Но было известно, что Марат Игоревич отзванивается супруге на мобильник, сообщает, что все еще занят похоронными делами, и просит любимую жену не волноваться и, главное, не реагировать на звонки как в дверь, так и по телефону. Связь только через мобильный.