Убийственная ложь (СИ)

Едва ему исполнилось четыре года, как мать сбежала с другим. Покидала дом в

отсутствие мужа. Сынишка спросил:

– Ты далеко?

– Очень! – ответила та.

– А когда вернешься?

– Скоро!

– Как скоро? – упорствовал, будто почуяв неладное, малыш.

Женщина показала на дверной косяк, где ежегодно ставили зарубки, обозначая, на

сколько подрос первенец:

– Как только вырастешь еще на одну отметину!

– Правда?!

– Правда, сыночек! Как ты можешь сомневаться?

– Ты не обманешь? – не унимался Крид.

– Что ты, моя кровинушка! Я обязательно вернусь и привезу тебе кучу красивых

игрушек.

Случилось так, что ближайший год малышу было не до игрушек. Он тяжело

заболел и оказался прикованным к постели. Студент-медик, которого смог пригласить

отец, учитывая их доходы, не исключал нервного срыва, сказавшемся на опорно-

двигательном аппарате. Единственными живыми существами, скрашивающими будни

мальчика, те долгие одиннадцать месяцев были две мухи.

Сначала, правда, их было значительно больше, но постепенно остальные куда-то

исчезли.

Крид не раз пытался угадать судьбу пропавших без вести. То ему казалось, что

мухам попросту надоели скука и убожество, царящие в лачуге, и они отправились в места

более оживленные, к примеру, на богатую – и уже одним этим веселую! – свадьбу. То

представлял, как его крылатые друзья гибнут в кровавой навозной разборке, уступив

более сильному противнику. Случалось, Криду становилось их жаль настолько, что он

начинал плакать, прощая коварную измену.

И затем тихо радоваться, что эти две не бросили в трудную минуту. «Повезло, что

встретил именно их!? – размышлял малолетний философ. – Ведь запросто могли улететь, к примеру, в роскошный особняк на улице Мурильо – тамошнем баке с отходами еды куда

больше, чем в нашем давно не работающем холодильнике».

А однажды малый случайно через полуоткрытое окно услышал, как отец унижался

перед толстой соседкой Санхи:

– Неужели тебе тяжело переступить порог моего дома?

– Да что-то опять нездоровилось, – притворно вздыхала та.

– Да хоть пару раз на день! Большего не прошу.

– Сколько втолковывать в твою глупую башку: не вернется твоя женушка и не

надейся!

Крид накрыл голову подушкой, дабы не выкрикнуть что-нибудь обидное в адрес

старой жабы. Мама обязательно приедет – она обещала. Когда он подрастет на одну

8

зарубку. Может, уже и подрос, только как измерить, если он уже несколько месяцев не

встает с постели? Да и мама бы появилась, если бы он перерос зарубку, а так, видно, еще

малость не хватает.

…С тех пор прошло без малого четыре десятилетия. «Лживую» зарубку он перерос

более чем вдвое (та едва доставала до гульфика), а мать, увы, так и не появилась.

Предательство самого дорогого человека наложило на его психику неизгладимый

отпечаток. С тех пор, даже став взрослым, Крид любой чужой поступок, каждое

услышанное слово подвергал сомнению, ни единому человеку изначально не верил. Даже

вырастившему отцу, когда тот еще был жив.

Для него, наконец понявшего, что она обманула с о з н а т е л ь н о, мир

превратился в Океан Лжи.

Знала бы мать, какую ПРОБОИНУ в ПСИХИКЕ сына проделала, может, хоть

сейчас, если жива, сдержала бы слово и появилась – пусть на минуту.

VIII

Приди в себя, болван! Сегодня же первое апреля. День дураков!

Точно, его разыграл кто-нибудь из приятелей! Ну, погодите, рахитики несчастные, вы свое получите!

Хотя…

Вряд ли среди друзей найдется способный «пошутить» столь кровожадным

образом. Мысленно перебрал с десяток имен – на роль горе-«приколиста» не подходил ни

один.

Личные враги? Однако их у него, на первый взгляд, как бы и не было…

А что, если… Если это – штучки-дрючки экзальтированной любовницы-креолки, получившей отставку? Так сказать, своеобразная месть! Недаром, как только речь во

время их встреч заходила о Марон (что, кстати, случалось крайне редко), Элен неизменно

заявляла:

– Знаем мы этих записных чистюль! Большинство сами по уши в дерьме, а строят

из себя святош и недотрог.

Вот, предчувствуя неизбежный разрыв, и решила насолить подобным образом –

такой вариант не исключен. Особенно, если учитывать ее последнюю фразу насчет того, что ему еще придется пожалеть.

Да, еще помнится, девушка невзначай упоминала фамилию своего знакомого –

некоего Жавиго. Связанного, если не изменяет память, со светской тусовкой. Может, тот

надоумил ее устроить экс-любовнику гадость позабористее?

Нулти – вот кому нужно немедленно позвонить! Друг-журналист обязательно

придет на выручку. Меньше чем через минуту телефонистка уже соединяла Крида с

редакцией «Таймс Боливиана».

– О-о, Крид! Рад тебя, ежели не лицезреть, то хотя бы слышать! – Нулти, судя по

интонации, пребывал в отличном расположении духа. – Как поживаешь?

– По-прежнему как птичка – клюю по зернышку!

– Слышал-слышал! Смотри только, чтобы клюв не прищемило!

– Ты уже, подлец, в курсе моей предстоящей сделки со списанными армейскими

грузовиками?!

– Не совсем. Однако сравнение с грузовиком – в самый раз. Задний мост у нее – что

надо!

– Я что-то не врубаюсь! Ты – не о бизнесе?

– На кой хрен мне твой бизнес, старина! Я – об Элен.

– Ты переквалифицировался в любители подглядывать в замочные скважины? Или