Убийственно прекрасная

Повинуясь приказу мужа, Ирма появилась из спальни. Она была на двадцать лет старше Эммануэль, и сегодня это было особенно заметно. Когда-то Ирма была королевой красоты штата, веселой и беззаботной, но жизнь с Энтони превратила ее в бледную, напряженную, преждевременно увядшую женщину. Даже стильное черное платье и бриллиантовые серьги-капли не делали ее ярче или моложе.

Остановившись на пороге, она смотрела только на Энтони. На любовницу мужа Ирма даже не взглянула, что, впрочем, устраивало Эммануэль. В присутствии законной жены ей становилось немного не по себе, поэтому она старалась не обращать на Ирму внимания. Эммануэль догадывалась, что Энтони что-то задумал, но до поры предпочитала ни о чем не расспрашивать. Пусть забавляется, если ему охота, лишь бы это не коснулось ее лично.

— Сними серьги! — грубо приказал жене Энтони. — И отдай их Эммануэль.

Ирма не ответила, но в ее глазах вспыхнула ненависть, которую она даже не пыталась скрыть.

— Снимай, кому говорят! — рявкнул Энтони. — Или ты хочешь, чтобы я с мясом вырвал их из твоих поганых ушей?

Ирма медленно подняла руки и сняла серьги.

— Отдай их Эммануэль, живо! — повторил Энтони. Происходящее явно доставляло ему удовольствие. — Теперь это ее серьги.

— Думаешь, мне жаль с ними расстаться? — проговорила Ирма сквозь зубы. — Да мне наплевать!

— Заткнись и отдай серьги Эммануэль! — зарычал Энтони. Оказывается, он не до конца сломил эту суку, и теперь ее сопротивление безмерно его раздражало.

Вместо того чтобы отдать серьги Эммануэль, Ирма швырнула драгоценности на пол, еще больше разозлив мужа. Вскочив с кресла, он метнулся вперед и с размаха ударил ее сначала по одной, потом по другой щеке. Его перстень с большим розовым камнем рассек кожу на скуле Ирмы, и из раны тотчас потекла кровь.

К счастью, именно в этот момент в гостиную вернулась Франческа, которая выходила к себе в бунгало. Окинув всех троих суровым взглядом, она мгновенно оценила обстановку и принялась орать на Энтони на итальянском.

Энтони смерил бабку мрачным взглядом, но попятился. Отступив к бару, он открыл дверцу и налил себе полбокала неразбавленного скотча. Ирма, не прибавив больше ни слова, вернулась в спальню, а Эммануэль подняла с пола драгоценности. Не могла же она допустить, чтобы они пропали!

Одним глотком осушив бокал, Энтони повернулся к любовнице, которая уже нацепила серьги и прохаживалась перед камином, покачивая головой, чтобы драгоценные камни заиграли. Увы, на ней бриллианты выглядели как стекляшки. Дешевые подделки, как и ее глупые, огромные груди.

Казалось бы, все при ней, подумал Энтони, глядя на Эммануэль. И все-таки чего-то не хватает.

* * *

Стоя в одном белье перед огромным зеркалом в туалетной комнате, Куки и Макс готовились к праздничному вечеру — красили ресницы, подводили губы и укладывали волосы.

— Можешь себе представить, она поселила Туза на другом этаже! — пожаловалась Макс и потянулась за баночкой с золотыми блестками. — Можно подумать, она мне не доверяет.

— Твоя мать — умная женщина, — лениво ответила Куки. — У тебя какая тушь, коричневая?

— Я что-то не пойму, на чьей ты стороне?! — возмутилась Макс, подводя глаза черным карандашом, что, по ее мнению, должно было придать ее взгляду зазывную томность.

— Я готова принять сторону каждого, кто поможет мне найти парня погорячее. Хотя бы только на сегодня, — ответила Куки и, схватив с полочки щипцы для завивки, занялась своими волосами.

— Думаю, в горячих парнях недостатка не будет, — усмехнулась Макс. — Я заглянула в список приглашенных. Там полным-полно молодых, подающих надежды актеров из Голливуда и окрестностей. Некоторые, как я слышала, просто-таки восходящие звезды!

— Правда? — восхитилась Куки и зашипела от боли — услышав столь потрясающую новость, она дернулась и прижгла щипцами кожу на голове. — Хорошо бы там был кто-нибудь типа молодого Уилла Смита. Он, конечно, уже немолод, но просто душка! Я его обожаю — он та-акой милый!

— Не в моем вкусе, — коротко заметила Макс.

— Ну, разумеется. — Куки понимающе усмехнулась. — Тебе теперь нравятся высокие голубоглазые блондины с мужественной ямочкой на подбородке. И одного такого ты уже заполучила, хитрюга, — заполучила и заперла в номере, в котором он живет совершенно один. Господи, Макс, как я тебе завидую! Вы отлично проведете время вдвоем!

— К сожалению, мне остается только надеяться, что все получится, как я хочу, — вздохнула Макс, накладывая на щеки тонкий слой румян. — Во-первых, я не уверена, что он в меня влюблен. Кроме того, он считает, что я еще слишком молода.

— Ну, если ты возьмешься за дело как следует, перед тобой никто не устоит! А ведь ты умеешь, я знаю.

— Наверное, умею, — согласилась Макс, которой весьма польстили слова подруги. — Только и он, знаешь ли, крепкий орешек.

Куки оставила в покое щипцы и принялась намазывать губы ядовито-желтой помадой. Получалось не очень, но она решила, что, если добавить серебристого блеска, выйдет даже оригинально.

— А что сказала о нем Лаки? Он ей понравился?

Макс пожала плечами:

— Не знаю. Маме было не до нас — она же открывает этот отель!