Убийственно тихая жизнь

Николь слушала их разговор и теперь с удовлетворением ждала, что старший инспектор осадит этого глупца.

– Вы абсолютно правы, мистер Хадли. Это самая вероятная гипотеза.

Иветт Николь не поверила своим ушам. Почему Гамаш не шуганет этого Хадли с его импровизированной трибуны, чтобы они могли поскорее заняться делом? Этот идиот переместил тело, а потом бегал тут кругами, уничтожая следы. Вряд ли такой тип имеет право читать лекции человеку столь высокопоставленному и уважаемому, как Гамаш.

– За те несколько часов, что вы здесь находились, вы не заметили ничего странного касательно этого места или самой мисс Нил?

Гамашу понравилось, что Бен, прежде чем ответить, ненадолго задумался, видимо не желая говорить очевидные вещи.

– Да. Люси. Ее собачка. Не припомню, чтобы Джейн выходила на прогулку без Люси. В особенности утром.

– Вы больше никому не звонили по сотовому?

Бен встрепенулся, будто ему предложили какую-то новую блестящую идею:

– Господи, какой же я идиот! Невероятно. Мне и в голову не пришло позвонить Питеру, Кларе или кому-то еще. Торчал здесь один – не хотел оставлять Джейн, да и полиции нужно было дождаться. Я даже не догадался попросить помощи у кого-то еще, кроме службы «девять-один-один». Наверное, я был настолько потрясен, что у меня голова не работала.

«А может быть, – подумала Николь, – ты и в самом деле идиот». Судя по всему, трудно было бы найти человеческое существо, более неприспособленное к жизни, чем Бен Хадли.

– Кто такие Питер и Клара?

– Питер и Клара Морроу. Мои лучшие друзья. Они живут рядом с Джейн. Джейн и Клара – они как мать и дочь. Бедняжка Клара. Как вы думаете, они уже знают?

– Давайте выясним, – сказал вдруг Гамаш и на удивление быстро зашагал назад по тропе к телу, а там остановился и сказал Бовуару: – Ты остаешься за старшего. Ты знаешь, что искать. Агент, вы остаетесь с инспектором и будете ему помогать. Который теперь час?

– Одиннадцать тридцать, сэр.

– Так. Мистер Хадли, в деревне есть ресторан или бистро?

– Да, есть бистро у Оливье.

– Собери всю команду у Оливье в час тридцать, – сказал Гамаш Бовуару. – Время ланча уже закончится, и все помещение будет в нашем распоряжении. Я правильно говорю, мистер Хадли?

– Вообще-то, сказать трудно. Когда деревня узнает, они все там соберутся. Бистро Оливье в Трех Соснах – это как Центральный вокзал в Монреале. Но у него есть еще комната, которую он открывает только на обед. Она выходит на реку. Он, наверное, откроет ее для вас и вашей команды.

Гамаш с любопытством посмотрел на Бена:

– Неплохая мысль. Инспектор Бовуар, я загляну туда и поговорю с месье Оливье…

– Оливье Брюле, так его зовут, – вставил Бен. – У него и его партнера Габриэля Дюбо есть это бистро и еще гостиничка.

– Я с ним поговорю и попрошу открыть для нас отдельную комнату на ланч. Вы не проводите меня в деревню, мистер Хадли? Я там еще не был.

– Да, конечно.

Бен чуть было не добавил «С удовольствием», но вовремя остановился. Этот полицейский излучал вежливость и некоторую долю официозности, и ты поневоле отвечал ему тем же. Хотя они были приблизительно одного возраста, у Бена возникло такое ощущение, будто он разговаривает со своим дедушкой.

– А вот и Питер Морроу.

Бен ткнул пальцем в толпу, которая, как по взмаху дирижерской палочки, повернулась в их сторону, когда они вдвоем вышли из леса. Бен указывал на высокого человека с встревоженным лицом – Гамаш уже разговаривал с ним немного ранее.

– Я сейчас расскажу вам то, что могу, – обратился Гамаш к толпе приблизительно человек в тридцать. Он заметил, что Бен подошел к Питеру Морроу и встал рядом с ним. – Имя покойной – Джейн Нил. – Гамаш знал, что не следует смягчать такие удары фальшивыми словесными прокладками.

Кое-кто из собравшихся начал плакать. Некоторые закрыли рты руками, словно это были зияющие раны. Большинство поникло головой, как будто это знание было для них слишком тяжело. Питер Морроу посмотрел на Гамаша, потом на Бена.

Гамаш ничего не упустил. Мистер Морроу не был удивлен. И горя не продемонстрировал. Тревогу – да. Озабоченность – несомненно. Но вот была ли скорбь в выражении его лица?

– Но как? – спросил кто-то.

– Мы пока не знаем. Однако смерть была насильственной.

По толпе пронесся стон, непроизвольный и скорбный. Только Питер Морроу не издал ни звука.

– А где Клара? – Бен огляделся вокруг. Необычно было видеть их порознь.

Питер мотнул головой в сторону деревни:

– В Святом Томасе.

Трое мужчин нашли Клару в часовне – она сидела с закрытыми глазами, опустив голову. Питер остановился в распахнутых дверях, глядя на ее сгорбленную спину: она словно приготовилась к удару, который должен был обрушиться на нее. Он тихонько прошел по узкому проходу между скамьями с таким ощущением, будто плывет над своим телом и наблюдает за собственными движениями со стороны.