Убийственно тихая жизнь

Слушая рассказ Мирны, Гамаш думал, что хотел бы познакомиться с Тиммер Хадли. Но с этим он опоздал. Зато у него была возможность через несколько минут познакомиться с Джейн Нил. Или, по крайней мере, приблизиться к ней настолько, насколько это было возможно.

Бовуар вошел в идеальный дом. До такой степени идеальный, что он казался безжизненным. До такой степени идеальный, что какой-то крохотной части Бовуара этот дом показался привлекательным. Но он заставил эту свою часть замолчать и сделал вид, что ее не существует.

Дом Йоланды Фонтейн сверкал. Каждая поверхность была отполирована. Он снял ботинки, и его в носках провели в гостиную – комнату, единственный изъян которой сидел в мягком кресле и читал спортивный раздел газеты. Андре не шелохнулся, никак не прореагировал на свою жену. Йоланда подошла к нему. Точнее, к газете, брошенной рядом с креслом и напоминающей деревню индейцев, прикочевавших на этот элегантный ковер. Она подняла газету, сложила ее и поместила в аккуратную – все кромки выровнены – стопку на кофейном столике. Потом обратилась к Бовуару:

– Хотите кофе, инспектор?

От этой перемены ее настроения он чуть не вздрогнул. А потом понял: они были в ее доме, на ее территории. Хозяйка замка могла являться гостям без опасений.

– Нет, спасибо. Мне нужно задать вам несколко вопросов.

Йоланда слегка наклонила голову – величественный жест благородной дамы, встретившей чернорабочего.

– Вы что-нибудь уносили из дома мисс Нил?

Этот вопрос вызвал приступ раздражения, но не Йоланды. Андре опустил газету и сердито посмотрел на Бовуара:

– А вам какое дело?

– Мы теперь считаем, что мисс Нил погибла не в результате несчастного случая. У нас есть ордер на обыск дома, после чего он будет опечатан.

– И что это значит?

– Это значит, что доступ в него будет закрыт всем, кроме полиции.

Жена и муж переглянулись – впервые с момента появления Бовуара. Это не был взгляд двух любящих людей, готовых поддержать друг друга – скорее, вопрос от него и подтверждение от нее. Бовуар был в этом убежден. Они что-то сделали в этом доме.

– Вы что-нибудь уносили из дома? – повторил он.

– Нет, – сказала Йоланда.

– Вы лжете. Я предъявлю вам обвинение в воспрепятствовании следствию, а это, месье Маленфан, не улучшит вашу и без того впечатляющую криминальную историю.

Маленфан улыбнулся. Ему было все равно.

– Что вы там делали в течение пяти дней, миссис Фонтейн?

– Убиралась, украшала.

Она обвела руками гостиную, которая кричала о дешевом вкусе. Занавески на окнах показались Бовуару странными, потом он увидел, что рисунок на них с обеих сторон одинаковый, так что с улицы вид был такой же, как и в доме. Он никогда прежде не видел подобного, но, в общем-то, не удивился. Йоланда Фонтейн существовала только на публике. Она напоминала те новомодные лампы, которые загораются, когда вы хлопаете в ладоши. Йоланда тоже оживала от аплодисментов или от резкого неодобрительного шлепка. От любой реакции, если только она имела отношение к Йоланде. В тишине и одиночестве жизненные силы покидали ее.

– Миленькая комната, – солгал Бовуар. – Остальной дом столь же изящен?

Йоланда услышала его аплодисменты и пришла в действие.

– Идемте со мной, – сказала она и чуть ли не потащила его по маленькому дому.

Все здесь напоминало номер в гостинице – сплошная стерильность и безликость. Йоланда настолько ушла в себя, что просто перестала существовать.

Бовуар увидел приоткрытую дверь из кухни и доверился интуиции. Распахнул ее и в один прыжок оказался внизу лестницы среди безобразного хаоса.

– Не ходите туда – это территория Андре.

Проигнорировав ее слова, он быстро прошел по сырой комнате и нашел то, что искал. Пару высоких резиновых сапог, еще влажных, и лук, прислоненный к стене.

– Где вы были в утро убийства Джейн Нил? – спросил Бовуар у Андре, когда они вернулись в гостиную.

– Спал. Где еще я мог быть?

– А на охоту не ходили?

– Может, и ходил. Не помню. У меня есть лицензия, чтоб вы знали.

– Я не об этом спрашивал. В прошлое воскресенье вы ходили на охоту?

Андре пожал плечами.

– Я видел в подвале грязный лук.

Это так в характере Андре – не почистить лук. Впрочем, глядя на эту больничную чистоту, Бовуар понимал стремление Андре к грязи. И беспорядку. Желание побыть вдали от этой полировальной жидкости с запахом лимона.

– И вы думаете, что он грязный и мокрый с прошлой недели? – заржал Андре.