Убийственно жив

Рой Грейс свернул влево, притормозил старенький красно-коричневый «альфа-ромео», проезжая мимо таблички, где на черном фоне золотыми буквами было написано: «Городской морг Брайтона и Хоува».

— Пожертвуй им свою коллекцию дохлой музыки.

— Очень остроумно.

Как бы из уважения к месту, Брэнсон наклонился, убавив звук стоявшего в проигрывателе диска Кати Мелуа.

— Все равно, — решительно заявил Грейс, — мне нравится Кати Мелуа.

Брэнсон пожал плечами. Потом вновь передернулся.

— Что? — спросил Грейс.

— Давай я буду поставлять тебе музыку.

— Моя меня вполне устраивает.

— Тебя и твоя одежда устраивала, пока я не растолковал, каким старым и жалким придурком ты выглядишь. И стрижка устраивала. Теперь, когда ты меня начал слушать, стал с виду лет на десять моложе и завел себе женщину, правда? Классную — скажешь, нет?

Впереди за железными коваными воротами на кирпичных столбах виднелось длинное одноэтажное здание типа бунгало, облицованное серой штукатуркой с каменной крошкой, которая как бы развеивала жаркий воздух даже в этот солнечный летний день. С одной стороны тянулась крытая подъездная дорожка достаточной ширины для проезда «скорой» или, как чаще бывает, темно-зеленого коронерского фургона. С другой стороны вдоль стены выстроились автомобили, в том числе желтый «сааб» с опущенным верхом, принадлежавший Надюшке Де Санча, и, что было еще важнее для Грейса, маленький синий спортивный «эм-джи», свидетельствовавший о присутствии Клио Мори на службе.

Несмотря на поджидавшие кошмары, его охватило восторженное волнение — абсолютно неуместное, но неудержимое.

Долгие годы он заходил сюда с ужасом и отвращением. На первых этапах подготовки офицер полиции обязательно должен присутствовать на вскрытиях. А теперь морг смотрится совсем иначе. Он с улыбкой повернулся к Брэнсону:

— То, что гусеница считает концом света, творец называет рождением бабочки.

— Чего? — равнодушно переспросил тот.

— Чжуан-цзы, — радостно объяснил Грейс, стараясь поделиться радостью с собеседником, развеселить беднягу.

— Кто?

— Китайский философ. Умер в двести семьдесят пятом году до Рождества Христова. — Он не стал уточнять, кто об этом ему рассказал.

— И тут в морге лежит?

— Обыватель проклятый, невежда. — Грейс поставил автомобиль на свободное место и заглушил мотор.

Брэнсон снова окрысился:

— Неужели? Давно ли ты, старый болван, познакомился с философией?

Упоминания о его возрасте всегда больно жалили Грейса. Он только что отпраздновал, если можно так выразиться, тридцать девятую годовщину и не желал даже думать, что через год стукнет ровно сорок.

— Очень смешно.

— Видел когда-нибудь фильм «Последний император»?

— Не помню.

— Еще бы ты помнил, — саркастически бросил Брэнсон. — Он получил всего-навсего девять «Оскаров». Блестящий фильм. Тебе надо бы купить диск, посмотреть, оторвавшись от последних эпизодов «Отчаянных домохозяек». И, — добавил он, кивая на морг, — думаешь, будто она до сих пор дергает тебя за цепочку?

— Не твое собачье дело.

Впрочем, дело реально касалось Брэнсона, ибо в данный момент отвлекало внимание Грейса — он пребывал совсем не там, где следовало. Подавляя желание выскочить из машины и броситься в морг, чтобы увидеть Клио, он быстро перевел беседу в деловое русло:

— Ну, как думаешь, он убил?

— Не потребовал адвоката, — заметил Брэнсон.

— Учишься, — с искренним одобрением сказал Грейс.

Дело заключалось в том, что почти все преступники при первом допросе держатся спокойно, покорно. А громко протестующие оказываются невиновными — по крайней мере, в такого рода расследованиях.

— Хотя не могу сказать, — добавил Брэнсон, — убил он свою жену или не убивал.

— Я тоже.

— А по глазам что выяснил?

— Мне надо было его успокоить. Как он сразу отреагировал на твое сообщение?

— Обалдел. Кажется, по-настоящему.

— Преуспевающий бизнесмен?

Они теперь стояли в тени под стеной и густыми лавровыми кустами. Дышали свежим воздухом через открытые окна и поднятую крышу машины. По зеркалу заднего обзора на собственной ниточке начал спускаться крошечный паучок.

— Ну да. Дело в везении, можно сказать, — согласился Брэнсон.

— Знаешь, каким надо обладать характером, чтобы стать преуспевающим бизнесменом?

— Я с ним в любом случае не родился.

— Такой человек почти всегда опасен для общества. В обычном понимании лишен всякой совести.

Брэнсон нажал на кнопку, ниже опуская стекло.

— Человек опасный для общества обязательно психопат, да? — Он накрыл паучка мясистой ладонью и осторожно выпустил в окно.

— Характеристики в обоих случаях одинаковые, за одним существенным исключением: социопаты могут держать себя в руках, а психопаты не могут.

— Хорошо, — подытожил Брэнсон, — Бишоп преуспевающий бизнесмен, поэтому опасен для общества, значит, убил жену. Здорово! Дело закрыто. Пойдем арестовывать?

Грейс ухмыльнулся:

— Бывают высокие чернокожие бритоголовые наркоторговцы. Ты высокий, чернокожий, бритоголовый. Значит, вполне можешь быть наркоторговцем.

Брэнсон нахмурился, потом кивнул:

— Конечно. Как скажешь.

Грейс протянул руку:

— Отлично. Верни парочку доз, которые я тебе дал нынче утром, если что-то осталось.