Убийственные мемуары

Так было всегда. В ситуациях политически тупиковых помочь мог только один человек – Константину Дмитриевичу с его знанием придворных законов и с его связями многое было по плечу.

После того как Меркулова озадачили, Турецкий рассказал о том, что узнал от Андреева, о своем вчерашнем походе в «Вагриус», и еще – о бессонной ночи, которая дала неожиданное озарение.

– Что-то мне это напоминает, – пробормотал Грязнов. – Ну и в чем озарение?

– Вот смотри. Ракитский с Андреевым долго выбирали и выбрали три издательства. Потом Ракитский еще их проверял-перепроверял на свой вкус и остановился на «Вагриусе». После чего перестал обсуждать с Андреевым что бы то ни было. Почему?

– И почему?

– Потому что на самом деле он туда вообще не пошел.

– Ну это тебе и вчера было ясно, но что с того?

– Он пошел в другое издательство, «Вагриус» было просто произнесено вслух, профессиональная привычка для отвода глаз. Он хотел оградить Андреева от любой дальнейшей неприятности, потому что, после того как книга была написана и при условии, конечно, что в ней действительно содержатся какие-то ужасные разоблачительные сведения, игра тут же начала приобретать опасные очертания. Он хотел оградить своего друга от этого. И потому на самом деле Ракитский выбрал «Пингвин». Я там был с утра и имею доказательство. Ракитский разговаривал с главным редактором, вероятно, обговорили сроки, гонорар и все остальное. Это было одиннадцатого сентября, у секретарши главного редактора есть запись по этому поводу.

– Ну так отлично! – обрадовался Грязнов. – Чего же лучше? Я нашел пистолет, ты нашел издательство. И почему ты такой мрачный? Нет, стоп, не говори, скажи лучше… а… я что-то не понял, почему же ты не разыскал главного редактора «Пингвина», зачем какая-то запись у секретарши? А то все на каких-то допущениях строится. Редактор тебе и скажет, договорились они с Ракитским или нет. Или ты нашел его?

– Я нашел его. Шмитовский проезд, дом двадцать девять. Знаешь, что там?

– Там морг Сперанского. Пся крев!!! – прорычал Грязнов и объяснил: – Это по-польски. Когда его?

– Вчера ночью, вечером, возможно, в то самое время, когда я был в «Вагриусе». Прямо дома застрелили. Помимо дырки в голове у него прострелены оба колена.

– Это значит, что его пытали.

– Да, я тоже так подумал. Ну и положение тела: он полз по квартире. Судя по всему, его застрелили из того же израильского пистолета, калибр, во всяком случае, совпадает, пули похожи, к вечеру будут результаты экспертизы, но я уверен.

– Да он издевается, скотина!

– Получается, что так. Вся квартира издателя перерыта. Кроме того, сегодня же ночью кто-то залез в офис «Пингвина». Потрудились там тоже на славу, хотя вроде бы ничего не унесли, но что-то явно искали. Понятно, в общем, что. Книга действительно существует, и что самое главное – убийца Ракитского, как ни странно, из квартиры в Плотниковом переулке ее не унес. Ее там просто не было, иначе зачем убивать издателя и искать книгу у него?! Но тогда где она? Бред какой-то, голова скоро лопнет. – Турецкий взялся за свою многострадальную голову, она в самом деле заболела.

– Анальгин дать? – посочувствовал Грязнов.

– А спазмалитика никакого нет?

Грязнов открыл ящик стола и порылся там, потом бросил на столешницу три разные облатки. Турецкий выковырял по таблетке из каждой и проглотил.

Грязнов задумчиво прогуливался по кабинету:

– Саня, а ты уверен, что действительно не было второго экземпляра книги?

– Не знаю… Андреев очень убедительно мне это доказал.

– Андреев! – спохватился Грязнов. – Вот именно, Андреев! Ведь если он соврал, то второй экземпляр у него.

– Думаешь?

Грязнов вместо ответа распорядился послать оперативников к профессору домой и на работу, но – только наблюдать. Через сорок минут появилось первое сообщение: полтора часа назад Андреев приехал в Институт мировой литературы и работает в библиотеке.

Турецкий попросил специально уточнить: работает на компьютере? работает с рукописью? с распечатанным текстом?

Ответ был отрицательный. Андреев работает с книгами, – в частности, с текстами древнегреческих трагедий в оригинале. Это никоим образом не могла быть книга Ракитского.

Грязновские оперативники готовы были даже, если надо, сфотографировать профессора за работой. А пока что у него дома уже работали специалисты, устанавливали «жучки».

Турецкий сразу же представил себе профессора за работой, энергично размахивающего чашкой с кофе, – у него это легко вышло.

Первый тревожный сигнал поступил в 16.52. Оказывается, у Андреева дома «жучков» и так предостаточно.

У Турецкого снова немедленно заболела голова. Старик был прав, это не было старческой подозрительностью, кто-то следил за ним. За ним и, возможно, в свое время – за Ракитским. У Ракитского, однако, в квартире никакой подслушивающей и подсматривающей аппаратуры не нашли.

– А можно как-то узнать, чьи это «жучки»?

Грязнов отрицательно покачал головой, потом добавил:

– Если только контора, которая их туда привинтила, любезно не оставила там свое клеймо.

– А отпечатки пальцев?