Убийственный кайф

Я медленно пополз на четвереньках к входной двери. Вывалившись наружу, я встал. Моя голова протестовала против такого усилия, в ней гудело, как при пожарной тревоге, но иного выбора у нее не было: ей придется смириться со всеми муками, пока мое тело будет улепетывать отсюда, иначе им обоим никогда и ниоткуда больше не выбраться.

Чтобы дотащиться до телефонной будки, которая, как я заметил по дороге, находилась на шоссе на Форествилл, в четверти мили отсюда, мне потребовалось двадцать минут.

Я передал снявшему трубку дежурному наиболее важные детали, включая и то, как отыскать дом. Он, не перебивая, все записал.

— А кто звонит? — спросил он, когда я закончил.

— Просто передайте сержанту Брауну, что когда он прибудет сюда, то найдет то, о чем всегда мечтал, — парочку хиппи, толкачей героина, и убийц. А в качестве поощрительного приза — целую сумку героина. Но только если он очень поспешит.

— О чем, черт побери, вы бормочете? — рявкнул хриплый голос. — Кто, спрашиваю, говорит? Отвечайте!

— Сержант догадается сам, — съехидничал я. — Не так уж много людей заботятся о том, чтобы вручить ему такой красиво упакованный, перевязанный ленточкой подарочек. Кстати, не забудьте прислать “скорую”.

И я повесил трубку, мрачно размышляя, как отреагирует сержант Браун, когда я суну ему под нос двоих убийц; хотя, возможно, он так и не признает, что был не прав, когда тешил себя героиновой теорией. Но мне было все равно, как сержант повернет это дело, лишь бы Голем и его компаньон навсегда исчезли с лица земли.

На обратном пути я побил собственный рекорд скорости. Голова болела уже меньше, а гордость самим собой все возрастала. Нужно было до приезда сержанта повязать тех двоих. Пистолет оставался при мне, и я ни на секунду не стал бы задумываться, если бы им пришлось воспользоваться. Но когда я добрался до дома, оказалось, что в нем остался только Голем, который больше не сидел, прислонившись к стене. Он все-таки меня не послушался: свежий кровавый след тянулся через комнату и заканчивался там, где, распластавшись на спине, он лежал. Его широко раскрытые глаза неподвижно уставились в потолок. Они казались еще более дикими, чем при жизни. А из груди, в том самом месте, где находилось сердце, торчал новенький шприц.

Я внимательно осмотрелся вокруг. Сумка с героином исчезла.

Глава 9

У меня не оставалось ни малейших сомнений в том, что сержант Браун догадался, кто звонил, и когда он найдет тело — и никаких наркотиков, — то у него возникнет несколько конкретных вопросов к шустрому столичному адвокату, которые он и ткнет ему в морду. Конечно, я всегда мог сослаться на пятую поправку к конституции, но почему-то подозревал, что копы вроде Брауна не слишком-то считаются с такими тонкостями закона, как презумпция невиновности. Меня вовсе не устраивала перспектива убеждать сержанта в своей правоте, не имея при этом веских доказательств — если не считать трупа и шприца.

Но если я собрался представить на радость сержанту Брауну убийцу и наркотики, чтобы он позволил мне беспрепятственно покинуть пределы его района, то с чего мне тогда начать?

У меня не хватило ума припрятать сумку — откуда же мне теперь знать, где ее искать? Может, под ближайшим валуном?

И тут в мои расстроенные мысли вторглась отчаянная надежда. А почему бы и нет? Все равно придется искать эту чертову сумку. Так почему бы и не под камнями?

* * *

— Место здесь что надо, — с серьезным видом объяснил Сорон, который сидел привалившись спиной к блестящей, словно антрацит, поверхности валуна. На нем уже не было черного балахона — только джинсы и темно-красная рубашка. — Отсюда можно заметить приближение копов по шоссе, — а это уже целых две мили форы — так что времени, чтобы разбежаться, вполне достаточно.

— Я так и предполагал, что ты вернешься сюда за марихуаной. Кальвин говорила, что ты прячешь ее в лесу.

— И за деньгами, — добавил он. — Если такой человек, как я, ходит в банк и делает вклады, это привлекает излишнее внимание. Поэтому я хранил здесь и наличность.

— Ты скопил, должно быть, немало бабок. На торговле героином легко разбогатеть.

Сорон бросил на меня все тот же жесткий, пронизывающий взгляд, только на этот раз в нем не было угрозы. Сейчас он расслабился, наслаждаясь “травкой”, и перестал изображать властную личность — по крайней мере, в данный момент. Когда я, тяжело дыша, добрался от дороги до холма, Сорон окликнул меня с горбатого гребня, на котором валун в форме полумесяца образовывал нечто вроде природного ложа. В этой впадине спокойно могло укрыться от посторонних глаз несколько человек, к тому же оттуда открывался обзор всего побережья не менее чем на десять миль в каждую сторону. Я пришел один, и Сорон решил, что на сей раз он в безопасности. Я не привел с собой копов, и он был готов говорить со мной, поскольку я был в состоянии помочь ему избежать обвинения в хранении наркотиков. А может, и от кое-чего посерьезней.