Убийство арабских ночей

— Я уже распорядился по этому поводу, сэр, — сообщил Попкинс, который настолько походил на Дживза[12] полицейского замеса, что от этого можно было сойти с ума.

— Внизу его остановят. Через несколько минут у нас будут его отпечатки для сравнения.

— Хорошо, хорошо, — одобрил я. — Теперь продемонстрируй-ка свою знаменитую сообразительность, и посмотрим, что еще ты извлек из этой истории.

По правде говоря, это никогда ничего не давало, но я обычно обращался к Попкинсу с такой просьбой. Это меня стимулировало. На свет появился его блокнот.

— Описать основной замысел не представляет трудностей, — деловито начал он. — Молодой Уэйд, Батлер, Холмс, Бакстер, Пруэн и две девушки организовали эту игру с целью проверить, испугается ли Маннеринг, который столь громогласно хвастался своими приключениями. Организовать это надо было довольно продуманно, поскольку Маннеринг в самом деле бывал на Востоке. Скорее всего, он немного понимал по-арабски и на грубую подделку не попался бы. Главную роль в этом розыгрыше, разумеется, призван был играть «доктор Иллингуорд», которому и предстояло держать основную речь, — вопрос был лишь в том, кто из них возьмется сыграть его. Никому из них это было не под силу; Холмс, единственный, который толково разбирался в теме, отказался, поскольку Маннеринг знал его и понял бы, с кем он имеет дело. И вы видите, как все получилось. Молодой Уэйд одарен склонностью к болтовне и понимал, как надо играть Иллингуорда, но ему пришлось взять на себя роль Джеффри Уэйда, поскольку он очень походил на старика и мог убедительно изобразить его. Маннеринг никогда не встречался со старым Уэйдом, но мог видеть его фотографии. Бакстер знал арабский, но у него не было специфических познаний и артистизма. Батлер умеет болтать, но не знает арабского.

Так что они оказались в тупике, пока кому-то не пришла в голову идея позвонить в театральное агентство и спросить, не может ли оно прислать на эту роль человека с достаточным объемом знаний — языка, архитектуры…

— Чертовски сложная задача для театрального агентства, — сказал я. — Но в любом случае мы знаем его название (Брайнерд, не так ли?) и можем позвонить туда…

— Я это уже сделал. — С видом типичного Дживза Попкинс отвесил поклон и вытащил другой блокнот. — Здесь имеются все подробности о Раймонде Пендереле. — Остановившись, он в упор посмотрел на меня. — Так случилось, повторяю, так случилось, что у них был человек, который полностью отвечал их запросам…

Я тоже прибегнул к двусмысленности:

— Случается. Попкинс, мне это не нравится.

— С другой стороны, все как нельзя лучше. Это выводит нас прямо на цель… прошу прощения, выводит вас. Агентство Брайнерда специализируется в предоставлении услуг для частных вечеринок. Если вам нужен оркестр для танцев на приеме в честь вашей дочери, если вам нужна дюжина девочек-хористок для холостяцкой вечеринки, если вам нужно сопрано или блошиный цирк — звоните им, и вам все доставят.

Он открыл блокнот.

— Итак, Раймонд Пендерел. Тридцать два года. Родился в Ираке, отец англичанин, мать — персиянка; следовательно, английский гражданин. Образование не очень серьезное, но в изобилии наделен природными талантами. Прибыл в Англию из Багдада всего четыре месяца назад…

— Вот оно как!

— Да, сэр. Один из наших людей в агентстве, которому он заметно действовал на нервы, с удовольствием спихнул на него этот груз. Я говорил с парнем минут десять назад, и он сообщил кое-какую полезную информацию. Пендерел рассказывал ему, что он (то есть Пендерел) был сыном английского аристократа, какого-то майора — а греховность майоров общеизвестна — и что, когда Великобритания в 1919 году получила мандат на управление этой территорией, он пошел в английскую школу; что работал гидом — обратите внимание, гидом, — показывая туристам древние чудеса. Когда ему минул двадцать один год, он отправился в Париж; пел в мюзик-холлах, кого-то изображал. Отметьте и это: играл роли. Кроме того, он профессиональный партнер по танцам. Похоже, там у него были неприятности. По его словам, он стал жертвой ложного обвинения со стороны женщины, у которой он якобы вымогал деньги.

— Господи, Попкинс, меня это начинает пугать.

Здесь мой верный подручный посмотрел на меня, словно пытаясь понять, что я имею в виду, но лишь втянул воздух сквозь зубы и продолжил:

— Затем он оказался в Лондоне, но года четыре назад вернулся к родному очагу в Багдаде. Это практически все, если не считать, что когда он четыре месяца назад вернулся из Багдада, то сидел практически без гроша. Его таланты пения или изображения каких-то персонажей востребовались нечасто. Но когда вчера компания вашего Уэйда позвонила в агентство в поисках человека, который удовлетворяет их запросам, естественно, они первым делом подумали о Пендереле…

— Кто из них звонил?