Убийство чёрными буквами

– Я все отвлекаюсь, – сказал Кинтайр. – Да и горло пересохло. Пиво сейчас не помешало бы.

– Через минуту, Боб. Давайте вначале продолжим. Вы говорите, Брюс взял эти письма домой во вторник вечером.

– Да. Я знаю, что в среду он снова встретился с Оуэнсом, вернул ему письма и сказал, что не видит причин менять свое мнение. Должно быть, они тогда серьезно поссорились. Я в тот вечер был в доджо и, кстати, не видел Брюса до четверга. Потом, конечно, мы с ним и еще несколькими коллегами были у вас на этом мальчишнике. Оуэнс тоже там был.

– Я собрал ученых, – улыбнулся Клейтон.

Кинтайр подумал, насколько это может быть верно. В верхнем слое европейского бизнеса, где Клейтон проводит половину времени, человека уважают не только за его деньги; его будут ценить гораздо выше, если он проявит какие-нибудь заметные интеллектуальные достижения. Клейтон вряд ли стремится к такому уважению, но должен хорошо знать выгоду подобных оценок.

Каждый богатый американский болван может купить картину. У Клейтона больше воображения: он собирал инкунабулы. А также приглашал специалистов, угощал их выпивкой и сэндвичами, сталкивал друг с другом и сидел, усваивая особенности их речи.

И что в этом плохого? думал Кинтайр. Во времена Возрождения все знатные люди покровительствовали ученым и художникам по тем же самым причинам. И поэтому у Возрождения были Леонардо, Рафаэль, Микеланджело… Мы отправляем своих творческих людей на рынок, чтобы они торговали собой в обществе. И что получаем в результате? Рок-н-ролл!

Он заставил себя перестать отвлекаться. Клейтон говорил:

– … химические тесты. Оуэнс ответил, что не позволит уничтожить бесценные реликты. Мне это показалось фальшивым.

– Да, тогда спор был ожесточенный, – восхищенно покачал головой Кинтайр.

– Сейчас это неважно. У вас есть сведения о дальнейших передвижениях Брюса?

– В пятницу мы с ним напряженно работали. Наверно, он и в субботу работал. В пятницу днем я видел его живым в последний раз. Мы только поздоровались при встрече. Марджери Таун говорит, что в тот вечер он был дома, в субботу днем тоже. А может, в университете.

– И это все, что мы можем узнать? – Клейтон поморщился. – Не очень много. Может, мисс Таун сможет сказать…

– Еще одно, – сказал Кинтайр. – Возможно, это не имеет отношения. Но сегодня ночью ее квартиру ограбили.

Сигара выпала изо рта Клейтона. Он неловко наклонился, поднимая ее. Но он заметил, что Кинтайр наблюдает за ним; его движения стали ровней, а, когда он распрямился и сел, контролировал выражение морщинистого лицо.

– Удивлены? – спросил Кинтайр.

– Да. Конечно. Что случилось? Что взяли?

– Вот это самое странное. Ничего, насколько она смогла понять. Кто-то вломился к ней и все перевернул, но не взял ни серебряной посуды, ни драгоценностей – ничего.

– Хм. – Клейтон посмотрел на свои руки, лежавшие на коленях, потом спросил: – А документы?

– Мы думали об этом. Перевернуты все ящики письменного стола, но как будто ничего не пропало.

– Что она знала о его документах? – Этот вопрос Клейтон задал резко, как полицейский. – Не тяните, ханжа! Я знаю, что она была его любовницей.

– Мне не нравится это слово в подобных обстоятельствах, – мягко сказал Кинтайр. – Однако … она не могла видеть все письма и заметки Брюса. Он держал их в нескольких папках. Но их как будто даже не открывали.

– Вы уверены? Проверяли это?

– Нет. А нужно было?

– Вероятно, нет. – Клейтон потер подбородок. – Нет, я бы не стал беспокоиться. Очевидно, грабитель искал что-то такое, что, по его мнению, должно быть в квартире, но его не было. Что-то такое, что могло лежать в ящике стола, но слишком велико, чтобы поместиться в папку. Что-то такое.

– Что именно? – спросил Кинтайр.

Он догадывался, каким будет ответ.

– «Книга ведьм» – толстый том.

Кинтайр кивнул. Он собирался повторить то, что сказала ему Марджери, когда они остались среди беспорядка после ухода полицейских.

* * *

Она дрожащими руками налила себе выпивки. Солнечный луч сделал медными ее еще встрепанные волосы. Она сказала:

– Ублюдок. Трусливый ублюдок. Почему я не сказала копам?

– О чем?

– Об Оуэнсе, конечно. Кто, по-твоему, мог это сделать? Кому нужно что-нибудь у меня дома, кроме этой старой книги, которую изучал Брюс? Эта книга могла торпедировать и деньги за кино, и репутацию Оуэнса. Это он приходил сюда, чтобы найти книгу и сжечь ее!

Она залпом выпила, налила еще и посмотрела на Кинтайра.

– Ну? – резко спросила она.

– Что ж, это серьезное обвинение, – ответил он.

– Серьезная моя левая ягодица! Ты знаешь, что эта змея пыталась сделать? Он попробовал подкупить Брюса! Брюс рассказал мне об этом в пятницу после того мальчишника. Оуэнс пришел к нему в офис и говорил об этом… но он говорил осторожно, эвфемизмами. Однако он предложил Брюсу пять тысяч долларов, если тот умолчит о своих находках о ведьмах в Италии. Пять тысяч долларов… Боже, да кино принесло бы ему четверть миллиона!

– Значит, тебя оскорбил размер взятки?

Попытка пошутить не прошла. Марджери яростно сказала: