Убийство Генриха IV

А ведь в 1610 г. христианин вроде Равальяка, обозрев царствование после отпущения, вполне должен был признать, что почти ни одно из этих условий выполнено не было. Значит, обращение короля не было искренним. Значит, в глубине души он остался еретиком. Значит, отпущение не действовало. Следовательно, Генрих IV, еретик, не был королем Франции. Это был просто узурпатор, захвативший власть в королевстве силой оружия. Следовательно, любой частный человек имел право, самочинно и не дожидаясь никакого приговора, убить этого тирана.

Теперь нам нужно ближе присмотреться к действиям Генриха IV, побуждавшим иных французов выносить подобный приговор.

2. Внешняя политика Генриха IV

Внешняя политика Генриха IV у некоторых французов могла вызывать сомнения в искренности его обращения и, соответственно, в действенности отпущения ему грехов[180]. Однако по сути политика Генриха IV не отличалась от политики его предшественников — французских королей, начиная с Франциска I. Она была направлена против семейства Габсбургов и против их претензий на всемирную монархию. Австрийские Габсбурги обладали решающей властью в германском мире благодаря их наследственным владениям: Верхней и Нижней Австрии, включая среднее течение Дуная выше и ниже Вены, княжествам Штирии, Каринтии, Крайне, Тиролю, королевству Чехии, королевству Венгрии, имениям и господствующим позициям в Эльзасе. Именно глава Австрийского дома всегда избирался императором Священной Римской империи германской нации. В качестве такового он претендовал на наследие римских императоров, на получение своих полномочий непосредственно от Бога, на верховное руководство всеми мирскими делами, на верховенство над всеми коронами. Короли были его вассалами и были обязаны ему феодальным служением. Но фактически испанские Габсбурги были сильнее, чем Габсбурги австрийские. Именно их золото и их солдаты поддерживали семейные притязания. Король Испании с 1580 г. был и королем Португалии. Он доминировал в Италии как король Неаполя и герцог Миланский. Благодаря бургундскому наследству Карла Смелого он сохранял за собой Франш-Конте и Нидерланды. Победы Карла V обеспечили ему владычество над Фландрией и Артуа, ранее французскими провинциями. Именно из своих европейских владений испанские Габсбурги извлекали три четверти ресурсов. Но одна четверть поступала к ним из огромной испанской империи в Америке и из азиатских колоний на Филиппинах. «Над землями короля Испании никогда не заходит солнце». Венский и мадридский Габсбурги согласовывали свою семейную политику, но инициативы исходили из Мадрида. Их союз был скреплен браками. Филипп II, король Испании, женился на дочери императора Максимилиана II, умершего в 1576 г. Максимилиан был женат на сестре Филиппа II. Король Испании воспитывал в Мадриде своих племянников, эрцгерцогов Австрийских. Один из них стал императором Рудольфом И. Другой, Эрнст, — губернатором Нидерландов. Австрийские дворяне получали посты в испанской армии и на испанских землях. Для помощи Австрийскому дому поступали субсидии и кадры из Испании. Общей целью было главенство над миром.

Амбиции Габсбургов были тем опаснее, что они как будто совпадали с интересами католицизма. Повсюду Габсбурги выглядели вождями крестового похода против неверных и против еретиков. Венский Габсбург казался оплотом континентальной Европы от турок, тогда как испанский прикрывал от них западное Средиземноморье. Именно испанцы под командованием дона Хуана Австрийского привели христиан к блестящей морской победе при Лепанто в 1571 г.

С еретиками, лютеранами или кальвинистами Габсбурги вели единый крестовый поход, оказывая друг другу поддержку: венский Габсбург боролся прежде всего с протестантами в Империи, испанский Габсбург, «католический» король — с протестантами нидерландскими, английскими, французскими. Очевидно, Габсбурги были поборниками католицизма. В действительности же их абсолютная победа, их неоспоримая гегемония могла бы обернуться постоянной опасностью для папы, для церкви и для религии, которых они получили бы возможность притеснять. Но многие в Европе не видели этого. Многие, даже во Франции, смешивали католицизм и Испанию и, заботясь прежде всего о религии, слепо следовали за королем, который как будто представлял ее интересы. Испанская религиозная пропаганда прикрывала амбиции королевства Испании. «Испанский католикон»[181] затуманивал взгляд многим добрым французам, побуждая их видеть в розовом свете все маневры испанской политики или же прощать вероломство, измены, продажность, жестокости испанцев благодаря вере в то, что те делают все это «во имя мира и во имя нашей святой матери Церкви».