Убийство из тюбика с кремом

И я поволокла его в кабинет, к столу, на котором были разложены образцы. Ниро долго сопел, разглядывая то, что я ему показывала. В конце концов он согласился со мной и нашел еще несколько отличий, которые я не заметила.

Создавалось впечатление, что товар в крупные магазины и в мелкие поставлялся различными фирмами. Хотя и на тех и на других было написано "Милена". Косметика, поставленная в маленькие магазины, была похожа между собой, так же как и косметика, поставленная в крупные магазины. То есть создавалось впечатление, что мы имеем дело как бы с двумя "Миленами". С одной, которая поставляла товары, известные всему миру, проверенные временем, и с другой, продукция которой создавала, мягко говоря, определенные проблемы.

- Ну, Рыжик, мы-то собрали ведь не рыжики, это те могут подождать несколько часов, а белые надо готовить сразу!

- Ну конечно, дорогой, какое уж тут расследование, когда грибы портятся!

- Так у нас же вроде, помимо всего, еще и медовый месяц. - Мой любимый обиженно почесал ухо. Я разволновалась от такой фразы и с трепетом ждала следующую... - Так что кормить меня надо хорошо.

- И впрямь? - Теперь обижена была я.

- Да ну тебя, - он шлепнул меня и начал стремительно удаляться, подумай, с каким вином ты их будешь есть? - донеслось до меня из кухни.

Итак, мой любимый так рванул на кухню, говоря, что грибы потеряют весь свой вкус, что, стало быть, на сегодня сделано вполне достаточно и можно закончить свои исследования.

Не буду же я перечить такому мужчине? Да еще на ночь глядя?

Утром мы опять разделились. Ниро поехал с рассортированными образцами к своему химику. А я, выкроив время от своей основной работы - забавно, не правда ли? - должна была отправиться по маленьким магазинчикам, где мы обнаружили "Милену".

В семь вечера, к обеду, был назначен общий сбор опять у Ниро дома. (Или теперь я могу говорить уже "у нас"? Я не помню, когда была последний раз у себя на старой квартире.)

Не знаю, уж чем там занимался Ниро со своим химиком, а мне в магазинах досталось крепко, я бы даже сказала, чересчур. Я сильно подозреваю, что мой ненаглядный и обожаемый человечище предчувствовал это и поэтому не поехал со мной. В трех магазинах меня ругательски обозвали за товары "Милены". В четвертом продавщица, на лице которой явно были видны следы воздействия продукции "Милены", сказала мне такое, чего я никогда не слышала. А я в своей жизни слышала довольно-таки много всякого! Еще в нескольких у меня потребовали забрать товар и вернуть деньги. И только в одном попросили привезти товар еще.

Беда моя заключалась в том, что я действовала от лица "Милены", показывая ее официальные представительские документы, которые Ниро для нас обоих получил от Ханса. Таким образом, меня принимали за сотрудницу фирмы "Милена". И досталось мне именно за это.

Однако, если отбросить в сторону мою пострадавшую чувствительность и репутацию, я заметила закономерность того, как товар поступал в магазины. Сама "Милена" производила продукцию и отпускала ее большими коробками, которые вмещали от ста до двухсот пятидесяти тюбиков крема или другой продукции. Это были большие картонные коробки с надписью "Милена", с почтовым адресом и прочими реквизитами.

В магазинчики же за Садовым кольцом товар поступал в тех же коробках, но маленькими партиями. Ни в один из этих магазинов товар не поступал дважды. Каждый раз коробки привозил молодой человек в сером костюме. Он не заключал какого-то договора с магазином, а либо предлагал заплатить наличными, либо оставлял, если магазин не соглашался, договор, проштемпелеванный уже со стороны "Милены" и подписанный. По этому договору магазин и должен был перевести деньги после реализации товара на расчетный счет представительства "Милены" в Москве. Оригинал договора ни в одном случае я получить не смогла, но в двух местах мне позволили снять с него ксерокс.

Проведя в тяжких трудах полдня, ровно в семь я была на Николиной горе. Горячий обед стоял на столе. Нет, мне определенно надо найти какое-то средство, чтобы не растолстеть, постоянно обедая у Ниро, а также завтракая, ужиная и полдничая. Потому что не есть то, что он готовит, невозможно...

Погруженная в эти грустные размышления, я ожесточенно доедала ананасовый пудинг, пытаясь бороться с собой. "Шато Лафит д'Эспераль" восемьдесят первого года урожая никак не способствовало этой борьбе, перевес был не на моей стороне.

Ниро лишь посмеивался надо мной, с трудом удерживаясь от того, чтобы вовсю не расхохотаться.

Я обиделась:

- Вот стану толстая и некрасивая, и ты меня любить не будешь.

- А кто тебе сказал, что я тебя сейчас люблю?

Нет, ну это же надо, каков нахал? От возмущения слов у меня не нашлось, и, чтобы не оставлять за ним последнее слово, я запустила в него ложкой, и, естественно, не попала - стукнувшись о холодильник, ложка упала, оставив за собою сладкий след.