Убийство из-за книги

– Нет… Нет, конечно. Все ваши орхидеи, крепкие напитки, экзотические блюда… Вы подвергли испытанию не их целомудрие, а осмотрительность. Ответственность за это полностью несет мистер Гудвин.

– За все поступки мистера Гудвина, как моего помощника, здесь отвечаю я. Вы обвиняете меня в злом умысле?

– Нет, нисколько. Пожалуй, я скверно начал. Сейчас я попытаюсь изложить вам ситуацию с нашей точки зрения, а вы поправите меня, если я заблуждаюсь. Итак, человек по фамилии Уэлман нанял вас расследовать смерть его дочери. Вы решили, что существует связь между ее смертью и двумя другими, а именно Леонарда Дайкса и Рейчел Эйбрамс. И…

– Не решили, а предположили. Это рабочая гипотеза.

– Хорошо. И вы действуете в этом направлении. Гипотезу свою вы выдвинули, исходя из двух фактов: появления имени Бэйрда Арчера во всех трех случаях и насильственной гибели всех троих людей. Второй – это чистое совпадение и не имел бы никакого значения без первого. Если рассуждать объективно, ваши предпосылки не выглядят убедительными. Поэтому мы подозреваем, что вы разрабатываете свою гипотезу лишь потому, что не нашли ничего лучше, но мы можем и ошибаться.

– Нет. Вы совершенно правы.

Адвокаты обменялись многозначительными взглядами. Фелпс – ходячая энциклопедия шести с лишним футов ростом – что-то пробормотал, но я не разобрал слов. О’Мэлли был единственным, кто даже глазом не моргнул. Чересчур поглощен своей тоской.

– Конечно, мы не вправе ожидать, что вы выложите карты на стол, – трезво рассудил Корриган. – Мы пришли сюда не расспрашивать вас, а ответить на ваши вопросы.

– О чем?

– Обо всем, что имеет отношение к делу. Мы готовы раскрыть перед вами все карты, мистер Вульф; собственно говоря, нам ничего другого не остается. Буду откровенен: наша контора оказалась в очень уязвимом положении. Еще одного крупного скандала мы не выдержим. Чуть больше года прошло с тех пор, как наш старший компаньон был лишен практики и едва избежал суда за уголовное преступление. Это был страшный удар для нашей конторы. Мы реорганизовались, прошло несколько месяцев, и мы стали постепенно отвоевывать утраченные позиции, когда убили нашего доверенного делопроизводителя Леонарда Дайкса. Ничто не связывало исключение О’Мэлли из адвокатуры со смертью Дайкса, но у нас любят устраивать шум из ничего. Второй удар причинил нам еще больший ущерб, чем первый, но время шло, убийство Дайкса оставалось нераскрытым, и слухи стали было затихать, как вдруг вспыхнули с новой силой из-за убийства совершенно неизвестной нам молодой женщины по имени Джоан Уэлман. Правда, на сей раз урон был не столь велик. Полиция пыталась с нашей помощью или с помощью сотрудников конторы напасть на след человека, которого звали Бэйрд Арчер или который называл себя так, но ничего не вышло. Через неделю бесплодных усилий полиция оставила нас в покое, но с недавних пор они снова зачастили к нам; причин мы не знали, но теперь выяснили, что это связано со смертью еще одной незнакомой нам молодой женщины по имени Рейчел Эйбрамс. Как по-вашему, разве не имели мы права считать, что нас преследуют?

– Думаю, мое мнение не играет роли, – пожал плечами Вульф. – Вы действительно имели право считать, что вас преследуют.

– Да, конечно. От нас и теперь не отстают. Но больше так продолжаться не может. Как вы знаете, Эйбрамс погибла три дня назад. И полиция снова пытается выйти на след Бэйрда Арчера, хотя совершенно очевидно, что если бы в нашей конторе хоть одной живой душе было что-нибудь известно об этом имени или самом Бэйрде Арчере, то полиция давно бы об этом узнала. Тем не менее сейчас нам ничего не остается, как сидеть сложа руки и ждать, пока они найдут этого проклятого Бэйрда Арчера, а также надеяться, что со временем все уляжется. Так нам казалось еще вчера. А знаете, что произошло в суде сегодня днем? Луис Кастин выступал защитником по важному для нас делу, а в перерыве к нему подошел представитель обвинения и сказал… Что он сказал, Луис?

– Он спросил, – заерзал на стуле Кастин, – не подыскиваю ли я себе новое место, чтобы не остаться без работы, когда лопнет наша фирма. – Голос его звучал довольно резко и никак не соответствовал сонному виду. – Он пытался вывести меня из себя, чтобы склонить процесс в свою пользу. Но у него ничего не вышло.

– Вот видите? – обратился Корриган к Вульфу. – Еще вчера все было иначе. Пока не принесли коробки с орхидеями и записками от вашего Гудвина. А сегодня мы узнали, что происходило вчера вечером. И что происходило это здесь, и что Гудвин сказал одной из наших сотрудниц, будто вы полагаете, что ниточка к убийце Джоан Уэлман тянется в нашу контору и что вы от нее не отступитесь. А мы достаточно наслышаны о вас и ваших методах, чтобы понять, чем это нам грозит. Пока вы одержимы идеей, вы ни перед чем не останавливаетесь. Полиция может от нас отстать, и слухи сойдут на нет, но вы от нас не отстанете, и мне страшно подумать, как это скажется на персонале конторы. Они и так вчера чуть не передрались по вашей милости.

– Чепуха! – вмешался я. – Они уже давно грызутся.