Убийство Кирова: Новое расследование

Не предоставляет Лено и абсолютно никаких свидетельств пыток. Более того, он игнорирует все свидетельства в признаниях самого Ягоды, отказываясь даже рассказать своим читателям об их существовании. Мы уже рассматривали эти свидетельства в отдельной главе.

На с. 601 Лено пишет:

…показания за 1937 г. водителя и охранников, которые сопровождали Борисова 2 декабря, были получены под пыткой, и, следовательно, не заслуживают доверия.

Лено не дает никаких доказательств в подтверждение этого заявления (и даже если бы они у него были, это не доказывало бы, что показания были ложны). Однако вопрос в том, замышляли ли Ягода и блок правых, зиновьевцев и троцкистов убийство Кирова. Вопрос о Борисове — деталь, которая не является существенной в этом контексте. Был ли, не был ли Борисов участником заговора с целью убийства Кирова — а никто сегодня не думает, что он был — не имеет отношения к вопросу, существовал ли заговор.

«Пытки» и свидетельства

Для Лено характерно употребление вопроса о пытках для запутывания того, что он заявляет, что «показания… были получены под пытками… следовательно, не заслуживают доверия». Лено следовало бы знать и донести до читателей, что ВСЕ показания «не заслуживают доверия» и что показаниям нельзя просто «верить». Все показания, подобно всем показаниям любого рода, нужно тщательно изучать.

Более того, дело не в том, что показания, которые даны не под пытками, «заслуживают больше доверия», чем показания, которые даны под пытками. Люди, которых пытают, могут лгать — и люди, которых не пытают, тоже могут лгать. Одно знание того, что кого-то «пытали» или нет, не поможет нам оценить, правдивы или нет показания, которые дал этот человек.

На с. 610 Лено приведен в замешательство тем фактом, что в январе 1961 г. Карл Иванов, «офицер, который несколько раз охранял Кирова в начале 1930-х годов», вновь подтвердил свои показания 1930-х годов. Лено комментирует:

Очевидно, практика Шатуновской просить свидетелей подтверждать свои показания о годах Террора привела к увековечиванию лжи, полученной под пытками.

Это далеко не «очевидно», как предпочел бы Лено. Лено не знает, что показания 1930-х годов, о которых идет речь, были получены «под пытками» или нет, не предполагает он и того, что показания Иванова за 1961 г. были получены «под пытками». Казалось бы, это просто шанс для Лено еще раз не к месту вызвать «страшилку о пытках». Он не приводит совершенно никаких свидетельств, что Иванова пытали или что люди подтверждали в постсталинские годы показания о том, что они давали их в 1930-е годы из-за пыток.

На с. 622 Лено пишет:

[Климов] широко использовал показания 1937–1938 гг. от Губина, Запорожца, других ленинградских сотрудников НКВД, Ягоды и бывшего заместителя Ягоды Буланова, полученные под пытками, и воспользовался ими для обвинения Ягоды на Мартовском процессе 1938 г.

Лено не приводит никаких свидетельств, что Ягода или Буланов подвергались пыткам, ибо нет ни одного. Наоборот, как это было во время Мартовского процесса 1938 г., Ягода признался в нескольких преступлениях во время досудебных допросов, но решительно отказался признаться в других, несмотря на усилия его следователей. Это поведение не согласуется с гипотезой, что Ягода подвергался пыткам.

Лено совершенно игнорирует очень подробные досудебные признания Ягоды, которые имеют непосредственное отношение к делу по убийству Кирова, и, конечно, игнорирует также показания на Мартовском процессе 1938 г.

Что касается «показаний» Губина и Запорожца, ни одно из них не было опубликовано, а Лено не цитирует ни одно из них. Однако «пытали» их или нет — не существенно. Показания Ягоды прямо обвиняют их обоих. Мы уже рассматривали показания Ягоды в отдельном главе.

Свидетельства того, что пытки не применялись

Единственное свидетельство, которое подкрепляет гипотезу Лено и вывод, что Николаев действовал один, — это протоколы его первых допросов. Эти протоколы являют собой существенные проблемы, которые Лено скрывает от своих читателей. Мы рассмотрим их в другом месте этого исследования.

На с. 289 Лено пишет следующее, ссылаясь на 7 и 8 декабря 1934 г.: