Убийство Мэрилин Монро: дело закрыто

Как отметил сам Ногучи, все версии убийства имели одну общую черту: Мэрилин умерла не от пероральной передозировки снотворного, а от смертельной инъекции. В 1982 году, проезжая мимо дома Мэрилин, Томас услышал по радио любопытную новость. Фельдшер бригады «Скорой помощи» Джеймс Холл заявил, что был очевидцем убийства Мэрилин. Актриса, настаивал он, умерла от рук врача, который ввел ей в сердце таинственную жидкость. Сейчас, подумал Ногучи, они скажут, что во всем виноват патологоанатом. Он расслабился, прочитав статью, опубликованную в газете «Globe». Холл подробно описал внешность доктора-убийцы – по его словам, это был мужчина «с усами, длинными бакенбардами и рябым лицом». «Уф, не я», – с облегчением вздохнул Ногучи¹²⁷.

На основе признаков окоченения сотрудник морга Вествуд-Виллидж, Гай Хоккетт, установил, что смерть Монро наступила между 21.30 и 23.30 4 августа 1962 года. Сержант Джек Клеммонс и доктор Дж. Девитт Фокс были единодушны: убившие актрису препараты попали в организм не через рот¹²⁸. В официальном отчете о результатах вскрытия заместитель судмедэксперта доктор Томас Ногучи пишет: «Желудок практически пуст¹²⁹. Содержимое: коричневатая слизистая жидкость. Объем: не более 20 куб. см. Остатки таблеток отсутствуют. При исследовании содержимого желудка и двенадцатиперстной кишки под поляризационным микроскопом преломляющих кристаллов не обнаружено… В толстой кишке отмечается гиперемия и багровый оттенок».

В документальном фильме «Marilyn Monroe: A Case for Murder» бывший коронер Нью-Йорка доктор Сидни Вайнберг подробно рассказал о ряде нестыковок, замеченных им в протоколе патологоанатомического вскрытия¹³⁰:

ВАЙНБЕРГ: Позвольте изложить некоторые сомнения, которые у меня возникли на этот счет. Самый важный момент в протоколе патологоанатома – это, несомненно, отсутствие барбитуратов в желудке.

ВЕДУЩИЙ: Что, как эксперту, это вам говорит?

ВАЙНБЕРГ: Это говорит мне, что барбитураты, обнаруженные в печени и крови, попали в организм каким-то иным образом. Каким именно? Например, посредством инъекции.

Или через клизму. Как заявил Ногучи в октябре 1985 года («Eye-Witness News», ABC), возможность насильственной смерти исключать нельзя:

НОГУЧИ: У нее была гематома на спине или вблизи бедра, которая так и не нашла своего объяснения. Это признак насилия.

ВЕДУЩИЙ: Убийства?

НОГУЧИ: Возможно¹³¹.

По всей вероятности, близкий друг Лоуфорда Милт Эббинс знал о последней ночи Монро гораздо больше, чем рассказывал журналистам. В разговоре с Дональдом Спото Эббинс замечает: «При передозировке первое, что сделал бы врач, – это укол адреналина»¹³².

11 августа 1982 года фельдшер «Скорой помощи» Джеймс Эдвин Холл позвонил в окружную прокуратуру и представился «Риком Стоуном»¹³³. Опасаясь за свою жизнь, он отказался назвать свое настоящее имя и номер телефона и заявил, что будет звонить сам. Его соединили с помощником окружного прокурора Рональдом «Майком» Кэрроллом.

КЭРРОЛЛ: Меня кое-что беспокоит. Вы упомянули, что некий человек в деловом костюме сделал Мэрилин Монро укол в сердце.

ХОЛЛ: Совершенно верно.

КЭРРОЛЛ: Это должно было оставить след, так?

ХОЛЛ: Я уверен, что след остался.

КЭРРОЛЛ: Дело в том, что в протоколе патологоанатома об этом ничего не сказано.

ХОЛЛ: Он ввел иглу прямо в сердце. Гарантирую. Я видел это собственными глазами… Он был в деловом костюме и в галстуке.

КЭРРОЛЛ: Сколько минут вы там пробыли? Примерно?

ХОЛЛ: О, может быть, минут пятнадцать… Когда я приехал, эта женщина [Пэт Ньюкомб] билась в истерике на улице и вопила: «Она мертва! Она мертва! Мне кажется, она мертва!» На мой взгляд, либо эта дама была чертовски хорошей актрисой, либо это действительно ее шокировало.

КЭРРОЛЛ: Во что была одета Монро?

ХОЛЛ: Она была голой.

КЭРРОЛЛ: Рядом был телефон?

ХОЛЛ: Телефон стоял на тумбочке или на столике рядом с кроватью. Трубка была повешена. Он не был отключен.

КЭРРОЛЛ: Когда вы вновь услышали об этом деле?

ХОЛЛ: О нем говорили и по радио, и по телевизору. Я слышал, что таблетки были разбросаны по полу, а телефонная трубка была снята – как будто она пыталась позвонить кому-то. Это не так. Все таблетки находились во флаконах. На тумбочке был идеальный порядок, а трубка лежала на рычаге.

КЭРРОЛЛ: Хотя прошло уже двадцать лет, не могли бы вы припомнить, в котором часу это было?

ХОЛЛ: Я бы сказал, между четырьмя и шестью часами утра¹³⁴. Я видел фотографии, на которых ее тело выкатывали из дома. Было уже светло. Когда ее вынесли, уже наступило утро. Впрочем, я могу ошибаться насчет времени. Я не знаю.

КЭРРОЛЛ: Вы согласитесь прийти к нам и побеседовать с одним из наших следователей?

ХОЛЛ: Я буду предельно откровенен. Я очень боюсь. Застрелить человека так легко. Я не добрый самаритянин. Откровенно говоря, потребуются некоторые деньги на расходы.

КЭРРОЛЛ: Сколько?

ХОЛЛ: Дружище, я не знаю… Я умираю от голода, и моя семья тоже. Это единственная причина, почему мы на это пошли.

КЭРРОЛЛ: Кто-нибудь из сотрудников службы «Скорой помощи» помнит вас?