Убийство на дальних берегах

Дракон, уходя, ещё раз бросил на меня нечитаемый взгляд и тихо прикрыл за собой дверь.

Оставшись наедине с другим драконом, я была в полном недоумении. То, что Рину лишили зверя, я помнила из воспоминаний, но, видно, что-то тут было не так.

— Проследи за лордом.

— Что? — недоумение отразилось на моём лице. Следить — не моё, тем более, за драконами! Смешинки закружили в глазах Шейса, а лёгкая улыбка исказила черты его лица.

— Слушаюсь, — раздалось из-за моего плеча. Парень-дракон покинул комнату следом за Нидхом. Я совсем про него забыла! Это что-то нереальное, — так сливаться с обстановкой…

— Уверяю, вы были бы последним кандидатом в списке на слежку. Слишком громко думаете.

Драконы начали изрядно меня раздражать. Желание по-тихому прибить этого наглеца прочно поселилось в моей душе. То ли нужно работать над своей психикой, то ли ехать на земли, где не водятся эти наглые ящерицы.

— Видите ли, ритуал по лишению дракона своего зверя был изобретён в эпоху войны с демонами. В те времена случалось всякое, и предатели были даже среди своих. А проводил ритуал только один род. Малочисленный, но духовно сильный. Палачи Императорской семьи. По окончанию войны они получили множество привилегий и земель, а также особые условия. Императорская семья ценит своих верных сторонников. Вот только время шло, поколения менялись. Что-то забывается, что-то теряется. История переписывалась не раз. Тот славный род практически исчез. Около трёх веков назад погибли последние взрослые представители, знающие тот ритуал. Оставшиеся в живых драконы этого рода в то время были или слишком дальние родственники, не имеющие ни нужных магических сил, ни достаточных знаний, или ещё детьми, не успевшими пройти обучение. Так что, повторюсь, последние три века этот ритуал считался утерянным. И каково же было удивление, когда вы в своём рассказе упомянули, что Рину перед смертью лишили зверя, а некроманты это подтвердили. Такие знания не могут гулять в свободном доступе. Тем более, что сила зверя не исчезает в полном объёме, а передается тому, кто проводит ритуал…

— Я так понимаю, Нидх — то самое дитя… По поводу ритуала, существуют же какие-то записи?

— Всё верно, Нидх — наследник того рода. Что же касается записей, то если они и делались, то были хорошо спрятаны, нам не удалось найти их. Драконы умеют хранить свои сокровища и секреты.

— Поэтому вы думаете, что Нидх нашёл тот ритуал и использует его?

— Не обязательно он. Но определённо кто-то близкий ему.

Скептически посмотрев на дракона, в очередной раз поразилась, насколько у меня скудные знания об этих существах, а может, и не только.

— К вам в комнату были доставлены пара книг из моей личной библиотеки. Пока я нахожусь здесь, вы можете с ними ознакомиться. Думаю, вам будет интересно, — дракон встал, решив размяться, а я судорожно проверяла свои ментальные щиты, следя за его движениями.

Мужчина повернулся ко мне спиной, устремив взор на бушующее море. Дождь прекратился, но тучи всё ещё тяжело нависали. Ветер гулял по морю, гоня на берег шумные волны. Вид был чарующий, от него веяло силой и свободой.

— Я не читаю ваши мысли, мне это не нужно. Вам следует лучше контролировать свои эмоции и выражения лица среди драконов. Мы живём дольше людей, учимся больше, у нас больше времени на практику, к тому же, у нас звериные инстинкты и, соответственно, открывается нам больше, чем вам. Если не считаете нужным быть здесь, не заставляйте себя. Я введу вас в курс дела, если захотите.

В стекле, встретившись с ним взглядом, я слегка улыбнулась, поклонилась и покинула его.

Глава 23.

В комнате я действительно нашла три книги, проблема была в том, что написаны они оказались на драконьем языке. Если с устной речью проблем в нашем мире не возникало, то с письменностью другой вопрос. Её нужно было изучать самостоятельно. Языки, в основном, познавались с помощью менталистов и, соответственно, небольшого ментального воздействия, или же с помощью амулетов, но те имеют свойства разряжаться. Я в своё время к изучению языков отнеслась весьма ответственно и обратилась к менталисту, благо, в нашем мире их не много. А вот письменность знала посредственно. Представив, как моя голова будет разрываться от всей этой информации, решила отложить экзекуцию и, наконец, проверить входящие сообщения.

Ну что же, мой амулет связи накрылся. Тот, что предлагал отель, не был настроен на мою ауру и, следовательно, сообщения не принимал. А вот почтовая шкатулка была полна. Пять писем — её максимальная вместительность. Одно написала мой неизменный секретарь, три — от моего партнёра, и одно было от мамы. Последнее я не ожидала увидеть и решила начать с него.