Убийство на дуэли

— Не смущайтесь, князь. Я скажу, по чьей просьбе я пришла сюда. Это тоже касается отца. Но не имеет отношения к его убийству. Хотя и связано с убийством. Я приехала по просьбе Григория Васильевича Кондаурова.

— Кондаурова?

— Да.

— А о чем он просил вас?

— Побыть сегодня на приеме у Югорской. Григорий Васильевич ставит смерть князя себе в вину. Это не так. Отца все равно убили бы. Бросили бы бомбу. Он занял место Столыпина, а всех, кто на этом месте, убивают. Это такое место. Но Григорий Васильевич убежден: будь он рядом с отцом, князь не погиб бы. И еще он убежден, что знает, кто убил отца. То есть он не убежден, а догадывается. А убежден он в том, что этот человек связан с Югорской. Но это не так. Ведь теперь мне незачем платить Югорской. Отец был для нее источником ее дохода.

— А если за смерть князя ей заплатили или заплатят столько, что это превысит все то, что могли ей выплатить вы?

— Кто? Нищие террористы?

— А если она участвует в этом из убеждений?

— У нее только одно убеждение — деньги.

— А если ей заплатила германская разведка?

— Григорий Васильевич говорит, что если к смерти отца причастна иностранная разведка, то скорее французская, чем германская.

— Да, он так говорил.

— Вы встречались с ним?

— Вместе с Бакуниным. Если в смерти князя замешана французская разведка, это не меняет роли Югорской. Какая ей разница, от кого получать деньги. Югорская могла знать о времени и месте дуэли?

— Не знаю. Думаю, нет. Французский посол выразил мне сегодня свои соболезнования. Он даже подарил мне «Евангелие». Но Григорий Васильевич подозревает в убийстве другого человека. Его фамилия Милев. Он верный рыцарь Югорской. Правда, он не похож на рыцаря.

— А что это за человек?

— Темная личность. Я как-то спросила Александру, откуда он взялся. Знаете, что она ответила?

— Что?

— Такие люди, как Милев, сотканы из теней ада. Она ведь поэтесса. Князь, скажите мне о другом.

— О чем?

— Скажите, вы могли бы изменить свою жизнь ради женщины?

— Не знаю.

— Но вот ваша мать изменила свою жизнь ради вашего отца.

— Да.

— Князь, а вы бы могли, например, влюбиться? Ну, скажем, в меня? Выйти сейчас из дома, взять извозчика, поехать на вокзал, а потом уехать куда-нибудь, чтобы никто и никогда в этом городе не узнал и не услышал о вас и обо мне?

Признаюсь, я растерялся. Растерянность моя, видимо, отразилась на моем лице. Княжна рассмеялась. Но в ее смехе мне почудилась какая-то грусть.

— Князь, я очень рада, что вы приехали. Даже если только потому, что вас послал господин Бакунин. Ведь я все равно увидела вас. А мне так хотелось увидеть вас в последний раз.

— Я приехал не только потому, что меня попросил Бакунин. Я тоже очень хотел увидеть вас. И тоже очень рад, что мы увиделись. Но почему в последний раз?

— Такова судьба, князь. Мы с вами видимся в последний раз. Хотя нельзя быть уверенным в этом. А вдруг мы встретимся через год, пять лет спустя? Спустя двадцать лет? Князь, мне очень хочется, чтобы вы помнили обо мне. Погодите.

Княжна раскрыла маленькую сумочку и стала доставать из нее разные вещи: пудреницу, платок, еще что-то — сейчас не могу вспомнить, Акакий Акинфович запомнил бы все предметы.

— Мне очень хочется, чтобы у вас осталось что-то на память обо мне, о нашей встрече. Возьмите хотя бы это «Евангелие».

Княжна протянула мне маленькую книжицу, размером с небольшой портсигар. Я взял ее, раскрыл — это было «Евангелие» на французском языке.

— Его передал мне французский посол. Но это не подарок. Он что-то говорил мне, кажется, это редкое издание, и оно почему-то предназначалось моему отцу. Пусть оно останется у вас. Взяв его в руки, вы будете вспоминать нашу встречу. И сожалеть, что не увезли меня отсюда на извозчике неизвестно куда.

Я еще раз раскрыл книгу. На титульном листе стоял год издания 1648.

— Князь, — продолжала княжна, — я хочу попросить вас… Обещайте, что выполните мою просьбу.

— Обещаю, — торопливо заверил я.

— Я прошу вас… Послезавтра придите на набережную, в порт. Утром. В девять часов. И постойте у причала. Ровно полчаса. А потом уходите. Придете?

— Если вы просите — приду.

— Очень прошу.

— А зачем?

— Мне будет очень приятно знать, что вы в это время стоите на пристани. Обещаете?

— Обещаю.

— Не забудьте. Послезавтра утром. Ровно в девять. А теперь прощайте, князь. Я никогда не забуду вас.

Княжна поднялась, прошла через весь зал и, ни с кем не прощаясь, вышла за дверь.

Глава тридцать пятая ОТКРОЙТЕ ФОРТОЧКУ

Откройте, пожалуйста, форточку. — Как быть дальше. — Повесть о любви русского императора, написанная по-французски. — Лет на десять раньше. — Известно как. — Вот тебе и цепочки для умозаключений. — Убийцу всегда нужно определять по глазам.

В тот же момент Югорская неожиданно прервала чтение посла.