Убийство на Неглинной

Окровавленное лицо Нечаева, его расширенные остекленевшие глаза показывали, что любая медицина здесь уже бессильна. То же самое было сказано и об охраннике, лежавшем поперек своего хозяина: пуля вошла ему под левую лопатку, точно в сердце. А вот третий, погребенный двумя этими телами, слабо стонал. О нем следовало срочно позаботиться. И снова завопила сирена, уносясь в сторону недалекого Склифа. Место происшествия было быстро огорожено, очерчены меловой краской на мокром асфальте силуэты лежащих тел. Дежурная бригада приступила к расследованию. Старший следователь Мосгорпрокуратуры, на чью долю выпал тяжелый жребий, стал названивать в Главное управление внутренних дел и в МУР, требуя немедленной помощи. Попутно шел опрос случайных свидетелей убийства, уточнялось время, словом, началась рутинная работа…

Шел мелкий холодный дождь, и вообще погода была на редкость отвратительной.

Звонок дежурного по ГУВД Москвы застал Грязнова на утренней планерке, которую Вячеслав Иванович проводил с начальниками отделов. Выслушав взволнованное сообщение, он прервал совещание ввиду неожиданного чрезвычайного происшествия и выпроводил всех, оставив своего заместителя Владимира Михайловича Яковлева. С ним составил список необходимых специалистов, и уже через короткое время муровский «форд» в сопровождении мерседесовского микроавтобуса мчался по Петровке к ЦУМу.

Старший следователь Мосгорпрокуратуры Виктор Иванович Пустовойт обрадовался подкреплению. Он быстро обрисовал Грязнову ситуацию, сообщил, что по заключению дежурного эксперта-криминалиста выстрелы могли быть произведены из дома, расположенного наискось, через улицу. Он показал пальцем:

– Вон тот, кажется, у него номер семнадцать. Или же – из углового, где расположен Минздрав России. Откуда-нибудь с чердака. И там и там сейчас все осматривают оперативники.

Подошел Борис Львович Градус, судебный медик, как он себя обычно именовал, человек резкий до грубости. Но Грязнов вот уже многие годы не мыслил себе работу на выезде, особенно по чрезвычайным происшествиям, без этого замечательного судмедэксперта. Поэтому и вызвал его на происшествие.

– Я посмотрел, – сказал он, не обнаруживая ни малейшего почтения к разговаривающим начальникам, – как их тут наваляли. Снайпер бил совершенно грамотно, мать его… извините, в жопу. Первым снял заднего, то есть водителя, которого увезли. Этот, – он показал большим пальцем себе за спину, вероятно, имея в виду дежурного судмедэксперта, – говорит, что имеется сквозное ранение в шею. Потом поглядим, что у него там задето. Затем стрелок убрал переднего. И последним – вашего Нечаева. Они и лежали – бутербродом. Вообще, я вам доложу, начальники, так стреляли фронтовики. Это очень профессионально. Знаете, когда танки идут в городе, как оно происходит? Вышибается последний, потом первый, и все остальные оказываются в ловушке. Так, между прочим, было и в Венгрии, где наших мальчишек жгли борцы за демократию…

Градус сел на своего конька: он заговорил о далекой, славной своей молодости, демонстрируя при этом полнейшую неприязнь к любым изменениям в общественной жизни.

– Все предельно ясно, Борис Львович, – поторопился остановить поток неуместных воспоминаний Грязнов.

– Ничего вам неясно, – возразил Градус. – Если хотите знать мое мнение, то стреляли оттуда, – он ткнул пальцем в большой серый дом. – Наверняка с оптикой. Похоже, что было три выстрела и все три – точно в цель. Что вы ждете? Идите, там смотрите!

Грязнов совершенно неуместно ухмыльнулся и положил Градусу на плечо ладонь:

– С вами не пропадешь, Борис Львович. Но пока не уходите, вдруг понадобитесь. А я действительно схожу к вашим, – кивнул он Пустовойту, затем позвал своего оперативника Николая Саватеева и махнул ему рукой: следуй за мной.

Они прошли под аркой. Возле первого же подъезда, слева, лениво прохаживались двое молодцов в черной форме: куртки, галифе, начищенные сапоги, на рукавах непонятные эмблемы – стилизованные скрещенные мечи. Грязнов молча сунулся в дверь, но добры молодцы его остановили:

– Сюда нельзя. Пройдите в следующий подъезд. Ваши там.

– А здесь что такое?

– А здесь вам делать нечего. Фирма ремонт производит. Пройдите.

Грязнов закрыл глаза и вызвал в памяти фасад здания. Нет, Градус показывал именно сюда. А соседний подъезд оказывался намного дальше.

– Значит, так, мальчики, – сказал он, доставая свое удостоверение, – прошу, кто грамотный. Начальник МУРа, как вы понимаете, это я. И пойду я туда, куда мне надо. А одного из вас, на выбор, попрошу сопровождать меня. Вопросы есть? Что это за секретный объект, про который я ничего не знаю?

– Извини, начальник, – ответил тот, что был покрупнее и, вероятно, потупее, загорелый такой, темнолицый, – зарплату выдаешь нам не ты. Поэтому ничего приказывать не можешь. Вот когда Степа кликнет старшего и если он тебе позволит, чешите на любой этаж. Только здесь никто не живет. Которые квартиры ремонтируются, которые очереди ждут. Некого тут тебе искать. Степа, вали за Порфирьичем!