Убийство на Неглинной

– Мужики, вы че, в натуре, мужики? – Эти слова он словно заведенный повторял без конца, но в разных вариациях. Причем речь его была затруднена – то ли ребята перестарались, то ли он от рождения был слегка дебиловатым.

– Где тут у него чего? – озабоченно спросил Кондратьев. Один из бойцов показал на систему тревоги, которая была уже отключена напрочь, и телефонную трубку с оборванным проводом.

– Он хотел пошуметь, – объяснил коротко.

Кондратьев кивнул и обратился к охраннику:

– Тебе уже объяснили, кто мы и зачем?

– В натуре, мужики? – по-прежнему обалдело пытался пробиться к истине охранник.

– Ясно, – ответил на его вопрос подполковник. – Значит, дальше действуем по нашему плану. Положите его, – кивнул он на охранника и пошел к двери. Грязнов – за ним. Сзади послышался сдавленный вскрик.

– На всякий случай, – пояснил, не оборачиваясь, Кондратьев, – «обесточили», чтоб не мешал. Свяжись с водителями, пусть на полном сюда и врубают все прожектора. А мы занимаем исходные. – И он тут же исчез.

Мимо Грязнова, негромко передающего по рации команду водителям машин, пошли мелькать тени…

Местный контингент, согласно все тем же показаниям, размещался в двух бывших корпусах, а ныне – казармах, примерно по полсотни человек в каждой. Между ними находился штабной корпус – двухэтажный коттедж с большой стеклянной верандой. Третий корпус, где и раньше, и теперь размещалась столовая и был своеобразный клуб, находился в отдалении, ближе к котельной, работавшей на мазуте и снабжавшей весь лагерь горячей водой и теплом. И наконец, последний корпус, где прежде размещались педагоги и вожатые, а ныне руководители и так называемые воспитатели, тренеры и прочие специалисты, стоял вообще в отдалении, отдельно от других, и именно он в настоящий момент мог представлять главную опасность. Блокировать молодых парней – это одно дело, а вот возиться со специалистами сложнее. Если кто не поймет, могут случиться серьезные неприятности. С ними, разумеется. Начнет, скажем, какой-нибудь инструктор по стрелковому оружию палить сдуру, спросонья, что делать прикажешь? Гасить…

Выполняя команду подполковника, бойцы заняли свои места – у выходных дверей, возле окон, двое быстро ушли в котельную, чтобы и там ненужный шум не возник. Сам же командир с Грязновым и Пустовойтом направились к штабу, где, не исключено, мог тоже находиться дежурный. Там же хранилась и основная часть арсенала неплохо вооруженных «евпатиев». А неосновная? И что она собой представляет, пока оставалось загадкой.

Следовавший за Кондратьевым специалист, бесшумно повозившись у запертой двери неосвещенного дома, – кто знает, может, дежурный сидит в коридоре, где нет окон? – отворил ее и вошел на веранду. За нам поднялись и остальные. Снаружи, возле окон, остались бойцы. Все ждали теперь последнего сигнала: его обязаны были дать разом вспыхнувшие прожектора спецмашин, которые с минуты на минуту должны ворваться на плац между строениями.

И вот быстро нарастающий рев моторов и – все вокруг осветилось: окна домов вспыхнули серебряным блеском. Зажегся свет и внутри строений. Но в казармах уже находились бойцы спецназа и, вероятно, очень доходчиво объясняли ничего не понимающим обитателям причину, по которой вынуждены прервать их сон.

Дежурный в штабе был, но он спал и не имел при себе оружия. Поэтому на него просто на всякий случай, чтоб не наделал глупостей, надели наручники и, оставив на том же стуле, приказали: «Сидеть!»

В комнатах никого не было, и это обстоятельство вполне устраивало оперативников. Они вышли на веранду, залитую светом, и стали ждать, когда сюда будет доставлено начальство. И первым – президент Николаев, практически постоянно живущий здесь. Кстати, это было единственным подтверждением имевшихся данных, которое удалось получить от того охранника у ворот. На настойчивый вопрос, здесь ли Николаев, тот сумел выдавить новое для себя слово: «Ну».

Грязнов взглянул на светящийся циферблат своих часов и отметил, что с начала операции прошло только семь минут. Неужели сумели так быстро!

Но вот показалось некое, почти факельное шествие. Окруженные бойцами, к штабу шли несколько небрежно одетых людей. Впереди важно вышагивал крепкого сложения блондин в накинутой на плечи черной шинели. Приближаясь, поднялись на веранду. Грязнов посмотрел на блондина и узнал его конечно. Президент общества «Евпатий» проходил по делу о кровавой расправе с чеченским авторитетом Хаджи, с которой началась в свое время настоящая война между чеченами и измайловской ОПГ. Но тогда будущего «патриота» прищучить не удалось. А после он слинял, и вот где оказался, друг любезный!

И Витек Николаев тоже узнал Грязнова и с легкой улыбочкой кивнул как знакомому.

– Что вас привело сюда, господин полковник, да еще с таким эскортом? – вежливо поинтересовался он.

– А вот, пожалуйста, – Грязнов протянул постановление на производство обыска и изъятие вещдоков.

Николаев внимательно прочитал, многозначительно покачал головой и присвистнул.

– С чего ж это вы взяли, что убийцы у нас прячутся? – Он казался совершенно спокойным.