Убийство на Неглинной

А ведь на допросе Новиков не скрывал, что утолял свою романтику в Приднестровье. Что и в Москве был проездом. И все сходилось к тому, что появился в Питере после октябрьских дней в столице. Известно же, что среди защитников Белого дома были и приднестровцы. Только как и кого они защищали, тут до сих пор, кажется, нет ясности. Хотя проверить можно и это обстоятельство. Но пусть теперь Новиковым займутся соответствующие службы, которые в силах обнаружить любые концы.

Турецкий попросил Щербину дать указание своим коллегам, не откладывая дела в долгий ящик, подготовить все, что имеется по Новикову для передачи в Москву. Поделившись своими соображениями, Александр Борисович увидел, что те охотно и легко согласились с ним. Действительно, а чего тут спорить, если просит прокурор-криминалист? Ему видней.

Может, оно и так, но Турецкого никак не оставляло ощущение, что смерть Новикова каким-то образом спровоцирована именно им, его интересом к водителю, зафиксированным чьим-то весьма заинтересованным глазом, что явилось той точкой, после которой и было принято решение о немедленной ликвидации… кого? свидетеля? соучастника? просто излишне информированного человека? Но зачем же тогда так грубо? Или в этом своя логика: мы, мол, тебя не боимся, и сама акция – чисто формальный ход? Они и личное дело Новикова, поди, забрали в кадрах, чтобы поиск затруднить. Другими словами, пошли на почти открытую, наглую игру со следствием. Но пока нет ответа на главный вопрос: кто заказчик? – не будет ясности и с делом Новикова. Значит, оказать помощь в данный момент могли лишь два фактора – внимательное изучение показаний свидетеля Новикова, слово за словом, что хотел сказать, но не сказал, или от чего ушел, так и не решившись, это первое, и второе – что расскажет Ефим Юльевич Рафалович. Сведения же из Москвы быстро не придут. Там надежда, как всегда, на Костю и его замечательного тайного друга Гену из службы собственной безопасности – самой хитрой «конторы» России.

Понимая, что ничего нового он уже не узнает, и не теряя время зря, Турецкий попросил отправить его в прокуратуру. Ему показалось, что большинство присутствующих при этих его словах облегченно вздохнули.

ВЕРОНИКА ЗАГОВОРИЛА

Петр Григорьевич Щербина в присутствии москвича чувствовал себя дискомфортно. Это – мягко говоря. Он не считал себя карьеристом в том обывательском смысле слова, но все же предпочитал действовать самостоятельно, по собственному разумению, поэтому всякого рода советы, особенно от таких вот приезжих деятелей из высших инстанций, воспринимал болезненно и расценивал как попытку подрыва его профессионального авторитета. Нет, он не был чрезмерно самонадеянным или безосновательно уверенным в своих силах, но то, что он умел делать, признавалось коллегами. Да и сам факт, что в двадцать семь лет он стал следователем по особо важным делам, говорил только в его пользу. Все бы хорошо, но вот особо важных дел в Питере как раз было немного, и Маркашин наиболее крупные и значительные в плане общественного звучания передавал более старшим коллегам Щербины, что, в общем, довольно ощутимо ущемляло самолюбие молодого «важняка».

И вот наконец появилось действительно громкое дело и, по разумению Щербины, не Бог весь какое запутанное. Ясна казалась ему и подоплека преступления: и прошлая, да и нынешняя деятельность Михайлова ни для кого в городе секрета не представляли, не явились неожиданными или кем-то специально спровоцированными и довольно устойчивые слухи о зарубежных счетах вице-губернатора. Проверить эти слухи Петр, как руководитель оперативно-следственной бригады, поручил ее члену, прикомандированному от УФСБ майору Шереметику, чем Павел Кузьмич активно и занимался.

Сегодняшнее убийство водителя Новикова тоже в принципе не выпадало из схемы, выстроенной следователем. Тем более что причина двух преступлений, взятых вкупе, могла показаться странной или неосновательной только человеку, далекому от городских проблем, как-то: приватизация, дележ, передел собственности и сфер влияния, получение кредитов и все прочее, связанное с огромными деньгами. Такая вот «экономика», с позволения сказать, и водит рукой убийцы. И нечего здесь особенно мудрить.

В этой связи приезд москвича, которого Маркашин поторопился включить в бригаду в качестве прокурора-криминалиста, крайне не понравился Щербине. Да и само поведение горпрокурора, самолично ринувшегося на вокзал встречать посланца Генеральной прокуратуры, тоже не внушало почтения. Это тем более непонятно, что в городе уже прочно обосновалась целая бригада москвичей, которые все тянут-потянут, а вытянуть не могут. Вот бы и встречали своего. За два года, подумать только, откопали четырех второразрядных чиновников! И это пример массовой коррупции? Ну прямо-таки чудеса, ничего не скажешь…