Убийство на острове Фёр

— Развлечение не для слабонервных, верно? — с горечью перебила Иоганна. — Если бы я не позвонила в полицию, они бы до сих пор молились и тупо ждали, что Мария вернется, — сказала она, оглядываясь на родительский дом.

— Давайте поговорим в другом месте? — предложила Лена. — В Утерзуме наверняка найдется хоть одно кафе, которое уже открыто.

Иоганна кивнула и, обойдя машину, села на пассажирское место.

Лена знала Утерзум со школьных времен. Это курортное местечко в самой западной части острова славилось своим широким пляжем — и большой реабилитационной клиникой, которая находилась у самого моря.

По дороге Лена краем глаза наблюдала за сидящей рядом девушкой. Бледное лицо резко контрастировало с темными, почти черными волосами, собранными на затылке в небрежный узел. Светлая толстовка и лиловые брюки выгодно подчеркивали стройную фигурку. Образ завершали сиреневые сережки и светлая, почти бесцветная помада. После разговора с госпожой и господином Логенер было очевидно, что Иоганна должна раздражать их одним своим внешним видом.

— Вы часто навещаете родителей?

— Нет. Ноги б моей здесь не было, если б не Мария. Я живу в Киле. Изучаю фармацевтику.

— У вас с родителями… непростые отношения?

Иоганна пожала плечами:

— Можно и так сказать. А еще можно сказать, что я в семье паршивая овца, еретичка, вероотступница, которая во что бы то ни стало хотела вырваться в большой мир.

— Что плохого в учебе?

— А это вы моего отца спросите. Он с готовностью расскажет, что женщинам можно делать, а чего нельзя. Маленький спойлер: учеба на фармацевта входит во вторую категорию.

К этому времени они уже добрались до Утерзума. Лена смутно припоминала, что в ее школьные годы здесь было два кафе.

— Какое заведение предпочитаете? — поинтересовалась она, взглянув на сидящую рядом девушку.

Та указала на старый фризский дом, над входом в который висела вывеска с надписью «кафе».

— Это очень уютное местечко.

После того как Лена припарковала машину, они вышли и направились к дому.

— Как думаете, Мария еще жива? — спросила Иоганна. У нее на лице отчетливо читался страх.

— Пока ничто не указывает на обратное. Большинство пропавших подростков возвращаются домой в течение первых сорока восьми часов, поэтому давайте надеяться на лучшее.

Лена придержала дверь, ожидая, пока Иоганна войдет. Внутри старый фризский домик был с любовью отреставрирован и излучал приятную спокойную атмосферу. Они выбрали столик у окна и заказали кофе.

— Расскажите мне о своей сестре. Какая она, что любит, какие у нее проблемы?

— Знаете, Мария… она очень чувствительная и ранимая. С тех пор как год назад я переехала в Киль, Мария… как бы сказать… Родители обратили все свое внимание на нее. Мария для них как свет в окошке. Я подвела их по всем фронтам, поэтому она — их последняя надежда.

— «Обратили все свое внимание на нее»? — переспросила Лена. — Что вы имеете в виду?

— Ну… Вы же в курсе, что мои родители — сектанты?

— Насколько знаю, они являются прихожанами Свободной церкви.

— Церкви?! Не смешите меня! Это не церковь, а оживший фильм ужасов. Жизнь с оглядкой на Библию на каждом шагу. В детстве нам нельзя было играть во что хотим. Я должна была быть хорошей примерной девочкой, носить милое платьице и смиренно опускать голову, когда взрослые решали излить на меня свою мудрость. Однажды я не выдержала и сбежала — к счастью, мне удалось поступить в университет. — Иоганна горько усмехнулась. — Отец наверняка уже давно присмотрел мне жениха. Будь его воля — он бы выдал меня замуж еще ребенком. Их зомби-клуб застрял в глубоком Средневековье.

— Ваши родители настолько религиозны?

— То, во что они верят, не имеет ничего общего с религией. Они просто больны. Одержимы идеей иметь образцовую семью. После моего отъезда у них осталась только Мария, и они, так сказать, излили на нее всю свою так называемую «любовь». Вы только представьте родителей, которые «любят» своих детей и считают, что бить их — это в порядке вещей. Точнее, не бить, а «наставлять на путь истинный»…

Заметив, что у девушки на глазах выступили слезы, Лена протянула ей бумажный платок. Иоганна взяла его и принялась мять в руках, так и не воспользовавшись им.

— Для начала успокойтесь, — твердо произнесла Лена. — Ситуация, конечно, непростая, но если вы хотите помочь своей сестре, то должны рассказать мне о ней. Как Мария справляется с давлением со стороны родителей? Есть ли у нее друзья, у которых она могла бы спрятаться? А парень? Куда бы она пошла, если бы решила сбежать из дома?

Иоганна сделала глубокий вздох и вытерла ладонью мокрые щеки.

— У Марии нет друзей. В школе над ней издеваются, а со своими сверстниками из общины она не ладит. Если бы я не… — Иоганна судорожно сглотнула. — Я не должна была уезжать. Это я во всем виновата.

— Иоганна, я понимаю, почему вы вините себя, но вы не в ответе за свою сестру. В отличие от ваших родителей, — сказала Лена, успокаивающе погладив девушку по руке. — Значит, вы не знаете, куда Мария ходила чаще всего?