Убийство на острове Марты

— Это не были похороны в принятом смысле слова, — сказал он. — На дрогах сидела одна только Дороти, насколько я помню; мисс Чедвик ехала позади в своем лимузине. Хестон вывозил ее сам, когда бывал здесь. На этот раз она наняла кого-то, кажется Отиса Крэмма. Больше никто не пришел.

По телефону я предупредила Дорис, что не смогу сегодня прийти, и помчалась домой — переодеваться для поездки в большой город: лосины, высокие каблуки, непривычная для меня косметика, украшения. Через два часа я уже летела льготным рейсом в Бостон, оставив Хедер записку, что должна повидать адвоката в связи с ее делом. Я просила ее позаботиться о детях и никому не говорить о моем отсутствии, кроме Эсси.

Я не слишком представляла себе, чего хочу от этой поездки. Однако опыт подсказывал мне: стоит лишь начать задавать вопросы, как разом всплывает неожиданная информация.

Во время полета я старалась не слишком забивать себе голову разными теориями, но это у меня плохо получалось. Подпись Гленна Ротенберга могла означать, что он замешан в этом мошенничестве, а это с несомненностью указывало на Саманту как на наиболее вероятную кандидатуру для подозрения и допросов. Но это могло быть также всего лишь случайным совпадением. Если он и встречался с Грейс, когда подписывал свидетельство о смерти, то не обязательно должен был обратить внимание на перемену, произошедшую в ней, когда двумя годами позже он приехал на Остров провести свой первый сезон. Разумеется, он отметил, что она выглядит лучше, и отнес это за счет ремиссии. «Антей» — импозантный старый отель, построенный в неоэдвардианском стиле[6]: высокие потолки, расписанные фресками, мраморные колонны, пальмы в кадушках, большие бронзовые пепельницы. Дежурная, пожалуй, излишне нарядная и слишком уж хорошенькая, пошла доложить обо мне менеджеру, которого на месте не оказалось. Меня принял его помощник, бледный и чахлый молодой человек, которому, подумала я, больше бы подошло служить в похоронном бюро. При одном взгляде на этого субъекта я взыграла духом: он явно был из тех, кого женщина может без особого труда подчинить себе и даже внушить раболепие.

Я употребила против него весь арсенал женских средств, заставляя его думать, что у него есть шанс стать главным мужчиной в моей жизни, и в то же время третируя, как непослушного мальчишку. Эту технику я называла «вращающаяся дверь», она часто срабатывала, сработала и теперь. Я назвала свое настоящее имя, но представилась писательницей, которой «состоятельное семейство Уэббов» поручило подготовить для публикации большой семейный роман. Я объяснила, что Алиса Уэбб, старая дева, умерла в «Антее», по-видимому, от сердечной болезни пять лет назад и что мне нужно уточнить, когда она зарегистрировалась у них в отеле — или сама или через посредство своей спутницы, мисс Грейс Чедвик.

Я с облегчением убедилась, что помощник менеджера думает только о том, как мне угодить.

— У нас теперь все на компьютерах, — не без гордости сообщил он и провел меня в маленькую комнату, отведенную, как я поняла, целиком под всевозможную электронную аппаратуру. Он включил концевой компьютер и начал оперировать ключами. По экрану побежали зеленые линии, и через несколько секунд я увидела на выходе:

«Чедвик, Грейс, номер 1247, 17.10.80. Номер для одного. Выбыла 19.10.80. Контрольный листок 2124-5Б. Уэбб, Алиса, номер 1248, 17.10.80. Номер для одного. Скончалась 18.10.80. Контрольный листок 2124-5Б».

— Оба номера, похоже, были зарегистрированы одним и тем же лицом, на одном бланке. Вот, взгляните.

— Да, спасибо, — поблагодарила я. — Вы знаете, аутентичность материала очень важна в любой книге — она создает ауру достоверности.

Я боялась поверить в свою удачу: регистрационную карточку полагается подписывать, эта подпись должна быть настоящей. А на дате выписки я могу увидеть образец почерка самозваной Грейс, почти наверняка имеющего какие-то отличия. Обе подписи могут сравнить специалисты.

Он перешел к другому компьютеру и пустил в ход кнопки.

— Этот компьютер запрограммирован на графику, — пояснил он. — Он у нас недавно, всего несколько месяцев. Мы можем заложить в память вычислительной машины миллион регистрационных карточек в расчете на один диск, что обеспечивает надежность банка данных.

Снова побежали зеленые линии. И снова будто по волшебству на выходе появилось факсимиле регистрационной карточки с подписью Грейс Чедвик.

— А теперь взгляните на это, — предложил мой консультант. Он нажал на ключ, и сразу ожила третья машина, за несколько минут напечатавшая факсимиле на стандартном листе бумаги. Он передал мне его, не скрывая своего торжества. Я поблагодарила его самой милой улыбкой, какую он когда-либо получал, и проворно сунула листок к себе в сумку.