Убийство на острове

Она налила себе кофе, притащила стул, уселась около парапета и открыла книгу. В предвкушении этого момента сердцебиение участилось. Чашка горячего бодрящего напитка и чтение – ее утренний ритуал, и горе тому, кто посмеет его нарушить.

Привычка посвящать время себе появилась давно, когда Люке исполнилось шесть месяцев и Ана почувствовала, как жизнь выходит из-под контроля. Сын громко заявлял о своих нуждах, требуя накормить, сменить подгузник или взять его на ручки. Он не умел ждать и выдергивал мать из сна, а она чувствовала себя разбитой и измученной. Ана, спотыкаясь, бродила по квартире с полузакрытыми глазами и к тому времени, когда Люка был сыт и переодет, ощущала, что выбилась из сил. Если ты – мать-одиночка и к семи утра уже ни на что не годишься, то день обещает быть длинным. Поэтому Ана решила вставать раньше сына. Мать считала ее сумасшедшей и твердила, что надо дорожить каждой минутой сна. Но утренние моменты, проведенные в одиночестве, Ана ценила куда больше возможности подольше поваляться в кровати. Теперь, когда Люка просыпался, она была спокойной и собранной и страстно желала прижать к себе его маленькое теплое тельце.

Привычка сохранилась до сих пор, хотя сын может спать до полудня, если только мать не скинет с него одеяло, не раздвинет шторы и не распахнет окно.

Ана посмотрела на часы. Люка наверняка еще не вставал, а Ленора, должно быть, заводит тесто для блинов, которые подаст с карамелизированными бананами и горячим сладким сиропом. Сын обожает их с детства.

Как так получилось, что этот малыш с пухлыми щечками, который, сияя улыбкой и вопя: «Мама дома!», бросался к ней и обнимал за ноги, превратился в подростка, не отрывающего глаз от экрана мобильника, когда она приходила с работы?

Вчера ей позвонили из школы и сообщили, что Люку и его друзей застукали на территории школы за курением марихуаны. Он на десять дней отстранен от занятий. Ана стояла на парковке супермаркета, пытаясь разобрать слова сквозь треск и помехи на линии, и внутри у нее все похолодело. «Вы, наверное, ошиблись», – ответила она абоненту, сама не поверив своим словам. Ана хорошо знала ребят, с которыми сын начал общаться в последние годы, и пыталась мягко отвадить его от них, но что она могла сделать? Люка нарочно поступал ей наперекор.

Ана сразу же набрала номер сына. Его голос звучал угрюмо, нагловато и даже сердито, что ее испугало. Люка всегда был милым, ранимым и заботливым мальчиком. Он любил читать и рисовать и с удовольствием проводил свободное время в музее естественной истории. Однако в какой-то момент вдруг вырос, отдалился, и Ана его потеряла. Неужели из-за того, что слишком много работала, неправильно расставила акценты, упустила тревожные знаки?

Она попросила Ленору не рассказывать об отстранении от занятий родителям, они во всем обвинят Ану. Мать, опустив взгляд и покачивая головой, начнет причитать, что мальчику нужен отец.

Родители, эмигранты из Уганды, переселились в Лондон в восьмидесятых и прямо-таки из кожи вон лезли, чтобы вписаться в местное общество. Они одевались, как англичане, готовили местные блюда, говорили с британским акцентом. Ану и Ленору учили не жаловаться, не спорить и не отличаться от окружающих.

Именно так девочки и поступали: не рассказывали о своих бедах, не давали сдачи. Если они падали, то вставали и продолжали идти вперед. Но для сына Ана хотела другой судьбы – чтобы Люка отличался и не извинялся за то, какой он. Она стремилась к тому, чтобы у мальчика появились такие же возможности, как и у других, чтобы он научился бороться.

И вот ему пятнадцать, он злится, чем-то недоволен, его отстранили от занятий. Ана внезапно заскучала по дому: по сыну, по сестре, по своей квартире, где небольшое кухонное окно выходит на прачечную и летним вечером можно почувствовать запах стирального порошка.

«Я не должна быть здесь, на острове», – подумала Ана. Прекрасный пейзаж вокруг словно насмехался над ней. Она уехала с группой практически незнакомых женщин, тратит деньги, которые могла бы отложить, а Люка тем временем пустился во все тяжкие.

«Нет, – оборвала себя Ана, – это говорю не я, а моя мать. Обвиняю и осуждаю, маскируюсь под жертву. Я много работаю, разборчива в тратах, уделяю время сыну. Я заслужила отдых, право на то, чтобы посвятить немного времени себе».

Ана обернулась, посмотрела на идеальную, как с картинки, виллу и после некоторых колебаний решила: «И все же это не отпуск. А эти девушки – мне не подруги».

Она переводила взгляд с одного закрытого ставнями окна на другое, пытаясь вычислить, где спальня Лекси.

Внутренний голос тихо твердил: «Поезжай домой. Вызови такси и отправляйся в аэропорт. Вернись в Лондон. Ты больше никогда никого из них не увидишь. Оставь Лекси в покое. Девичник превратится в воспоминание о том, как ты случайно свернула не туда, но тут же исправилась».

Ставни на одном из окон с треском распахнулись, и худенькие руки Лекси потянулись вверх, к солнцу.

В этот момент Ана поняла, что никуда не уедет.

Глава 15 Фэн