Убийство на пивоварне. Дело мерзкого снеговика

– Элизабет была взбудоражена, а не подавлена. Она старалась побыстрее отправить Милли из комнаты, словно к ней вот-вот должен был кто-то прийти, потому она и велела ей не беспокоиться об одежде. Она начала смывать с себя макияж, потому что не хотела, чтобы Милли догадалась, что она… кого-то ждет. Сегодня утром ее лицо было накрашено, и она была обнажена. Могу предложить только одно объяснение: Элизабет ожидала кого-то к ночи, и кто-то навестил ее – это был ее любовник. А потом кто-то убил ее.

Глава 6

Есть в мире и худшие занятья, чем щупать у женщины пульс.

Л. Стерн

Через несколько минут миссис Ресторик позволила Найджелу опросить остальных в доме. Для Найджел а теперь все тут довольно ужасно и уродливо напоминало о ночном происшествии; в гостиной, где собралась вчерашняя компания, чувствовались смущение и натянутость. Миссис Ресторик согласилась с его желанием не давать ни малейшего намека на то, как он истолковал обстоятельства смерти Элизабет. И сейчас она поприветствовала его со смешанным оттенком дружелюбия и деловитости, который даже в данных обстоятельствах создавал впечатление, будто он – старый друг, которого она нагрузила своими проблемами, потому что у него имеется небольшой опыт в таких вещах, и который согласился сделать все, на что способен.

– Мистер Стрэнджвейс оказался человеком всесторонним, – пробормотал Эндрю, когда миссис Ресторик кончила говорить, – исследователь психики. Верный друг в беде. Эксперт по… э-э… полицейским делам.

Хивард подпрыгнул в кресле и воззрился на своего брата. Мисс Эйнсли, комично открыв рот, уставилась на Найджела, ее желтые от никотина пальцы оттянули нижнюю губу. Доктор Боган, глядя в пол, расплетал себе бороду. Вилл Дайке, заметил Найджел, бросил быстрый взгляд на всех остальных, которые сидели, словно придавленные тяжелым грузом, – Дайке смотрел в окно в неизбывной печали, по его щекам катились слезы. Другие старались делать вид, что не замечают этого позерства.

Значит, Дайке и вправду любил ее, думал Найджел, теперь сомнений нет. И он переключил внимание с романиста на всю остальную компанию:

– Надеюсь, вы не посчитаете меня слишком бесцеремонным. Полиция тоже привыкла задавать вопросы сразу, и, если опросить всех по кругу, мы добьемся большей пользы. Я не пытаюсь состряпать фальшивое дело, вы же понимаете, все дело в тех важных моментах, о которых некоторые из вас знают. – Найджел умолк, успев понять, как неубедительно прозвучала эта преамбула, и продолжил побыстрее: – Сперва я задам вопрос: кто-нибудь из вас предполагал, что такое могло произойти? Слышал ли кто-нибудь из вас, чтобы мисс Ресторик грозилась покончить с собой? Почему она это сделала? Есть ли у вас какие-нибудь мысли на этот счет?

Наступила напряженная, тяжелая тишина. Хивард Ресторик, считавший, что в обязанности хозяина входит разрешать любые затруднения, с натугой вымолвил:

– Лично мне совсем не казалось, что… ну, конечно, Бетти была вполне… я считаю, что она была…

– …невротичкой, – пришел на помощь Эндрю. Его тон был так жесток, что даже Найджел осекся и взглянул на него с удивлением. Худое, смуглое лицо Эндрю было бледным, словно зимнее небо. Его слова заставили всех встрепенуться.

– Бетти была такой, какой ее сделал мир. Она жила, окруженная со всех сторон гнилью, и не могла сама уберечься от пятен. Но ее сердце было чистым. Говорю вам всем, она была сама невинность. И у нее хватило бы силы воли не сводить счеты с жизнью таким легким путем. Я не понимаю ее поступка.

Казалось, Вилл Дайке говорил сам с собой. Его голос звучал низким речитативом, словно он спал и видел какой-то кошмар. Умолкнув, он встрепенулся, будто последние слова вывели его из летаргии. Ошеломленно огляделся, потом, вспомнив, что у него на щеках слезы, начал вытирать их рукавом.

Тянулись мгновения оскорбленного безмолвия. Тогда Эвнис Эйнсли проговорила:

– Ну хорошо, всего неделю назад я случайно услышала, как она говорила мистеру Дайксу, что не может этого вынести, – этого и следовало ожидать, правда, ей всегда удавалось выдавать мужчинам черное за белое.

– По-моему, крошка, ты переутомилась, – твердо сказала миссис Ресторик.

– Это правда, Дайке? – спросил Эндрю.

Романист подобрался в кресле, столь нелепый для этого окружения – со своей масляной челкой, в провинциальной одежде.

– Не надо верить всему, что мисс Эйнсли подслушивает сквозь замочную скважину. Но Бетти и вправду мне это сказала.

– Что? Господи! Так что же вы?..– в общем безмолвии заикался Хивард.

– Это не относится к делу, – упрямо ответил Дайке.

– Не относится? – спросил Эндрю. – Значит, предоставим разбираться в этом полиции и мистеру Стрэнджвейсу?

– Когда Бетти сказала, что не может этого вынести, она не говорила о самоубийстве. Она говорила о свадьбе.

– О свадьбе? – Тон Шарлотты Ресторик ясно свидетельствовал, что это для нее большая новость.

– Да, – вскинул голову Вилл Дайке, с вызовом глядя на присутствующих, – она собиралась за меня замуж, но…