Убийство на площади Астор

Мэттингли привык скрывать свои истинные эмоции, но ярость, которая сейчас его охватила, полностью скрыть было просто невозможно. У него, однако, хватило ума не поддаться ей, к разочарованию Фрэнка. Адвокату все же потребовалось некоторое время, чтобы справиться с гневом. Он положил руки на стол перед собой, сжал костлявые кулаки и довольно долго рассматривал коричневые пятна на тыльной стороне ладоней, словно ища подсказки. А когда наконец поднял взгляд, то уже полностью контролировал себя.

– Детектив-сержант, я уже сказал вам, что не знаком с джентльменом, которого вы разыскиваете. И снова должен просить вас…

– Вы знали Алисию ван Дамм?

На секунду Мэттингли чуть не потерял терпение.

– Я знаю все ее семейство. Все знают ван Даммов.

Видимо, он хотел сказать: «Все, кто что-то собой представляет, знают ван Даммов». Фрэнк в эту категорию не попадал.

– Вы знаете их, поскольку встречались с ними в обществе или же оказывали им профессиональные услуги?

– Не думаю, что вас это касается, – ответил Мэттингли с уверенностью человека, достаточно властного и влиятельного, чтобы не опасаться полиции.

– А я не могу поверить, что вы не желаете помочь мне отыскать того, кто убил Алисию ван Дамм. Девушку задушили, мистер Мэттингли, и я пытаюсь найти и наказать негодяя, который это сделал. А вы сидите себе тут и разговариваете со мной так, будто я уже третий полицейский, явившийся к вам с предложением приобрести билеты на полицейский бал.

Тут у Фрэнка возникло ощущение, что Мэттингли страстно желает сомкнуть эти свои костлявые пальцы у него на горле и придушить точно так, как убийца задушил Алисию ван Дамм. Но это ощущение Мэллою подсказало собственное чутье, поскольку Мэттингли прилагал все силы, чтобы не проявить вообще никаких эмоций. Однако в конечном итоге адвокат все же позволил себе выказать чуть больше нетерпения.

– Послушайте, детектив-сержант, мне кажется, вы преувеличиваете. Если я был с вами резок, это потому, что вы понапрасну занимаете мое время, да и свое тратите зря, как я уже говорил. Вы пришли сюда с вопросами о человеке, о котором я никогда не слышал, и обвиняете меня… э-э-э… обвиняете меня бог знает в чем, а потом еще и в сокрытии информации, которой у меня нет. Полагаю, я имею все основания быть недовольным вами. К тому же я уже просил вас уйти. Можете быть уверены, я сообщу обо всем вашему начальству.

«О да, – подумал Фрэнк. – Несомненно! Непременно сообщи комиссару Рузвельту, как ужасно ты мной недоволен!» Вслух же он сказал:

– Спасибо за помощь, мистер Мэттингли. Я непременно сообщу мистеру ван Дамму, как здорово вы мне помогли.

– Непременно сообщите, – нанес ответный удар адвокат, блестяще парируя блеф Фрэнка. – Только не удивляйтесь, если выясните, что он уже все узнал от меня.

* * *

Горничная заморгала, удивленно глядя на Сару.

– С вашей матерью? – переспросила девушка в явном замешательстве. Вероятно, она решила, что Сара – дочь кого-то из слуг.

– Миссис Деккер – моя мать, – объяснила Сара и слегка улыбнулась.

На секунду ее обуял страх, что девушка сейчас захлопнет дверь прямо у нее перед носом в качестве возмездия за нахальную ложь, но та, по всей видимости, справилась с этим порывом.

– Я… я должна узнать, дома ли миссис Деккер, – в конце концов произнесла горничная. После еще нескольких секунд размышлений она пригласила Сару внутрь и попросила подождать.

Хотя Сара сегодня нарядилась в свое самое лучшее платье, готовясь к визиту в дом ван Даммов, она прекрасно понимала, что все равно не соответствует стандартам, принятым в высшем обществе, требующим наряжаться по последней моде. В нынешние времена вся ее одежда имела тенденцию быть скорее практичной, нежели стильной. По правде говоря, Сара порой позволяла себе одеваться несколько небрежно, чуть ли не в обноски. Если уж придется снова начать вращаться в более высоких кругах, что стало происходить с ней в последние несколько дней, то нужно будет обратить внимание на свой гардероб.

Горничная вернулась почти мгновенно, и теперь ее глаза были широко распахнуты, что плохо сочеталось с маленьким личиком, а нерешительная манера поведения сменилась явным стремлением понравиться.

– Извините, мисс Деккер, я вас не узнала. Но я тут новенькая, я просто не освоилась… Миссис Деккер просит вас подождать в маленькой столовой, она сейчас спустится.

Сара облегченно выдохнула. Она и не заметила, что все это время задерживала дыхание. Хотя Сара не думала, что ее откажутся здесь принять, такая возможность тем не менее существовала. Ее родители просто бесились от ярости – точно так же, как и сама Сара, – когда она со скандалом убралась из их жизни после гибели Тома. Но прошедшие годы, видимо, несколько смягчили их отношение к дочери. Во всяком случае, мать к ней стала относиться мягче.