Убийство на Рождество

– Значит, все-таки что-то есть, – пробормотал Мордекай Тремейн.

– О чем вы? – испуганно спросил Блейз. – Вам что-то известно?

– Нет, – невозмутимо ответил Тремейн. – Вы только что сказали, что в полицию обращаться бесполезно. Что заставило вас вспомнить о ней?

– Поведение Бенедикта. Что вы о нем думаете? Не кажется ли вам, что по сравнению с первой встречей мистер Грейм изменился?

– Не заметил ничего подозрительного. Ваш хозяин пребывает в прекрасном настроении и готовится весело встретить Рождество.

– И все же он не такой, как прежде. Что-то тяготит его. По-моему, страх.

– Чего именно он боится?

– Не знаю. – Николас Блейз пожал плечами. – Потому и попросил вас приехать.

– Но что же я смогу сделать? Мистер Грейм вряд ли захочет довериться мне, если не открылся вам. По-моему, откровенничать он не собирается.

– Но вы привыкли к подобным ситуациям: имеете богатый опыт в… расследовании.

– И вы хотите, чтобы я выяснил, чего именно боится мистер Грейм?

– Можно сказать и так. Трудно определить словами, чего конкретно я хочу. Работаю у Бенедикта давно, успел к нему привязаться. Хорошо понимаю его. Ценю щедрость, готовность помочь такому жалкому существу, каким я к нему пришел. Знаю, насколько простым и цельным человеком он может быть: например в вопросах, касающихся украшения елки, – но не могу видеть его замкнутым, скрытным, теряющим радость к жизни. А именно это сейчас и происходит.

– Но почему бы не спросить у самого мистера Грейма?

Николас Блейз поморщился.

– Мне не хватает мужества, – честно признался он. – Вам известно, какие отношения нас связывают. Я управляю всеми делами Бенедикта. Он относится ко мне как к равному. Но ведь я по-прежнему остаюсь наемным работником. Раз-другой, в особенно удачную минуту, пытался вызвать его на откровенность, однако ничего не получилось. Он лишь замкнулся.

– И вы даже не догадываетесь, что его угнетает?

Блейз помолчал.

– Нет… ничего определенного. Только…

– Только?..

– Порой возникает ощущение… да-да, не больше, чем ощущение… что Рейнер не остался в стороне.

– Вас тревожит тот же вопрос, из-за которого переживает мисс Арден?

– Дени? – удивленно переспросил Блейз. – Разве она что-нибудь говорила о Бенедикте?

– Нет, она упоминала не мистера Грейма, а своего опекуна. У нее возникли такие же чувства, как у вас в отношении мистера Грейма.

Николас Блейз помолчал, а потом уточнил:

– Ей кажется, будто с мистером Рейнером что-то не так?

– Да, – кивнул Мордекай Тремейн. – Знаменательное совпадение. Насколько могу судить, Бенедикт Грейм и Джереми Рейнер – старинные друзья. Если у обоих возникли одни и те же симптомы, то и причина скорее всего общая. Как насчет доброй старой тени из прошлого?

Он заметил внезапную растерянность собеседника и усмехнулся.

– Одна из обычных, почти банальных версий, – пояснил он извиняющимся тоном. – Давние деловые партнеры, в молодости замешанные в сомнительном предприятии, неожиданно вспоминают о прошлом и испытывают чувство вины. А спровоцировать муки совести может, например, приезд старого знакомого. Этот персонаж переживает тяжелые времена и пытается поправить материальное положение проверенным способом: с помощью шантажа.

– Маловероятно, – возразил Николас Блейз. – Уверен, дело не в этом. Они ни в малейшей степени не похожи на сообщников или заговорщиков.

Его слова прозвучали до такой степени искренне, что Мордекай Тремейн не сдержал улыбки:

– Я не настаиваю, что так оно и есть, – лишь предлагаю одно из вероятных объяснений. В последнее время в деревне не появлялись незнакомцы? В подобных случаях это обстоятельство играет существенную роль.

– Надеюсь, вы надо мной не насмехаетесь? – с подозрением осведомился Николас Блейз.