Убийство на Рождество. Для убийства есть мотив

Мордекай Тремейн полностью согласился с ней. Действительно великолепная, неотразимая женщина – оценка идеально соответствовала яркой внешности. Он неохотно отвел взгляд и посмотрел на Джереми Рейнера. Рейнер улыбался, но натянутая, больше похожая на гримасу улыбка не могла смягчить угрюмого выражения лица. Подобно профессору Лоррингу Рейнер не разделял всеобщего застольного веселья.

– Кажется, у него не очень хорошее настроение, правда?

Мордекай Тремейн осознал, что соседка пристально следит за его действиями. Предвосхищая вопрос, Розалинда заметила:

– Вы живо интересуетесь каждым из нас.

– Люблю изучать людей, – ответил Тремейн. – К тому же стремлюсь запомнить всех присутствующих. В незнакомой компании всегда чувствуешь себя неуверенно.

– Если смогу помочь, не стесняйтесь, обращайтесь. – Последовала едва заметная пауза, после чего мисс Марш добавила: – О чем угодно.

Мордекай Тремейн понял, что неожиданное приглашение к сближению таит более глубокий смысл, чем тот, который лежит на поверхности, однако теперь настала его очередь наткнуться на глухую стену: дальнейшего поощрения не последовало. Напрасно он искал ключ: в ответ не получил ничего, кроме равнодушия.

Признав поражение, Тремейн отвернулся, снова осмотрел длинный стол и на сей раз отметил, что не всех участников обеда видит впервые. Лицо между Бенедиктом Греймом и Николасом Блейзом показалось ему знакомым.

В соответствии с этикетом между двумя джентльменами сидела дама. Разгоряченная, возбужденная, сейчас она выглядела совсем иначе, и все же ошибки быть не могло. Эту особу он видел в Калнфорде, в чайной. Ее спутника рядом не оказалось, что неудивительно: атмосфера тайного свидания, окружавшая пару за скромным столиком в полутемном углу зала, подсказывала, что эти двое вряд ли сядут вместе за парадный стол. Ведь тогда к чему прятаться? Конечно, если свидание действительно было тайным. Мордекай Тремейн мысленно натянул вожжи: снова он вторгался в воображаемое пространство и создавал загадку там, где не существовало основы даже для ее предчувствия.

– Это Шарлотта Грейм, – ответила на его вопрос Розалинда Марш. – Сестра Бенедикта.

– Она живет здесь?

– Да.

Время от времени Мордекай Тремейн невольно обращал взгляд к Шарлотте Грейм. Что-то в ее облике интриговало. Внимание притягивала некая трудно определимая, почти неуловимая черта. Казалось, она играет роль, пытаясь скрыть истинные чувства. Возникало ощущение обмана: бедняжка изо всех сил старается выглядеть беззаботной и веселой.

Трудно было понять, узнала ли она Тремейна так же, как он узнал ее. Шарлотта Грейм ни разу не посмотрела в его сторону. Оставалось одно: ждать окончания застолья.

Во время знакомства гостя со всеми обитателями дома Шарлотту Николас Блейз почему-то не представил. Тремейн спросил себя, случайный ли это промах или секретарь воздержался от знакомства намеренно – по причине, которую предстояло выяснить. Снова фантазии, остановил он собственное воображение и попытался мысленно внушить хозяину, что пришла пора завершить трапезу.

Однако мистер Грейм явно наслаждался идиллией и прерывать праздничное застолье не спешил. Он сидел на почетном месте, во главе стола, благосклонно, подобно доброму великану, смотрел на гостей спрятанными под густыми бровями голубыми глазами и оглашал комнату гулким смехом, перекрывавшим разговоры и звон приборов. В любое другое время чувствительная душа Тремейна наполнилась бы искренней симпатией. Бенедикт Грейм так открыто радовался, что напоминал ребенка, попавшего на праздник, где его назначили главным героем. Но сейчас, когда стремление познакомиться с Шарлоттой Грейм усиливалось с каждой минутой, терпение пребывало в том состоянии, какое опытный биржевой эксперт определил бы как реакционное.

Все в мире имеет свой предел – даже усидчивость Бенедикта Грейма, – и при первой же возможности Мордекай Тремейн обратился к Николасу Блейзу.

Одна из версий сразу отпала. Секретарь непреднамеренно лишил его знакомства с Шарлоттой Грейм. Выяснилось, что в нужный момент сестры хозяина просто не было дома, а вернулась она непосредственно перед обедом и едва успела переодеться.

Блейз решил немедленно исправить оплошность. Шарлотта Грейм стояла в дальнем конце комнаты и беседовала с Люси Тристам. Она заметила подходивших джентльменов, хотя и сделала вид, будто увлечена разговором. Тремейн видел, что дама напряглась и даже побледнела. Не требовалось особой проницательности, чтобы понять: сестра хозяина готовится к испытанию, которого опасается, и отчаянно пытается сохранить самообладание.

Когда Блейз представил их друг другу, Шарлотта не выдала осведомленности, а Мордекай Тремейн, в свою очередь, ограничился дежурными вежливыми фразами. Но как только секретарь удалился, сказав, что Бенедикт ждет его, и оставил их вдвоем, Тремейн сразу задал главный вопрос:

– Не мог ли я видеть вас в Калнфорде сегодня днем, мисс Грейм?