Убийство на Рождество. Для убийства есть мотив

Вот это и имел в виду Маннинг. Ему было известно, что Хэммонд ведет двойную жизнь, но изо всех сил старался сделать так, чтобы полиция поверила, будто бы Карен Хэммонд об этом не знала, потому что в противном случае становилось ясно, что у нее был мотив для убийства своего мужа.

– Можете положиться на меня: я не стану рассказывать всем и каждому то, что услышал от вас, – заверил Тремейн. – Но вы же понимаете, насколько это важно. Вы отдаете себе отчет, что инспектора Бойса надо поставить в известность?

– Да, – кивнул Маннинг.

Продолжая свой путь к «Стране роз», Мордекай Тремейн чувствовал встревоженный взгляд Джеффри Маннинга. Только когда Тремейн свернул к дому и вошел в калитку, Маннинг наконец перестал буравить его глазами.

Тремейну открыла дверь Джин, и он радостно поприветствовал ее.

– Надеюсь, я успел к чаю! Меня мучает жажда, как верблюда, который истощил свои запасы, а пабы закрыты.

– Еще немного – и будете уверять меня, что были бы не прочь выпить пива, – отозвалась Джин. – Вы же сами знаете, что вам к нему не пристраститься.

– Вы правы, – согласился он. – Будущее завсегдатая пивных с извечной кружкой в руках, увенчанной шапкой пены, мне не светит. А Пол дома?

– Он у себя в приемной, но скоро выйдет. Пол просматривает свои записи.

– Беспокойный день?

– Почти как всегда.

– Привычные вызовы к пациентам, полагаю? Ничего из ряда вон выходящего?

Джин вдруг насторожилась.

– Нет. Он или принимал пациентов здесь, или совершал обычные визиты на дом.

– А вечером Пол куда-нибудь собирается?

– Нет, мы оба останемся дома. Не часто нам удается выбраться куда-нибудь вместе. А в чем дело, Мордекай? К чему эти вопросы?

– Ни в чем, – поспешно ответил он, – и ни к чему. Просто хотел узнать, нет ли у вас каких-нибудь планов. Я собирался встретиться и пообщаться с Бойсом, вот и не хотел вас задерживать.

Во время чаепития в комнате ощущалась некая скованность. Несколько раз Тремейн замечал, как многозначительно переглядываются Джейн и Пол. Никто ни словом не обмолвился о его поездке в Лондон – казалось, они стараются выбирать самые безобидные темы для беседы.

Тремейн вздохнул с облегчением, когда смог наконец, извинившись, покинуть дом. Он хоть и заявил, что намерен повидаться с Джонатаном Бойсом, однако сомневался, что у инспектора найдется время для разговора. Служебные обязанности могли занять его целиком. Но на сей счет он вскоре смог успокоиться, хотя и получил новую пищу для размышлений. Инспектор ждал Тремейна и вышел ему навстречу, как только увидел его на дороге возле «Адмирала».

– Здравствуйте, Мордекай! – воскликнул Бойс. – Энстон ждет, я тоже собирался повидаться с ним сегодня – у него в номере, в пабе.

– Энстон? – удивился Тремейн. – Зачем?

– Не знаю. Он ждет нас у себя в девять часов. Сказал, что это важно и что потом все объяснит.

– Вы пойдете?

– А почему бы и нет? Мы остановились в одном и том же заведении, я знаю Энстона. Если он говорит, что это важно, значит, так и есть. Хочет, чтобы и вы пришли, считает, что вам будет интересно. Похоже, Энстон принял вас в свой круг.

– Хорошо, я приду, – пообещал Мордекай Тремейн. – Возможно, наш друг Энстон намерен удивить нас.

Инспектору он об этом не говорил, но его мысли были заняты Говардом Шенноном.

Без пяти минут девять Тремейн уже был неподалеку от «Адмирала». У главного входа он увидел рослую фигуру журналиста, а рядом коренастого Джонатана Бойса. Энстон поприветствовал его кивком, в котором чувствовалась ирония вперемешку с триумфом, и провел в небольшой номер, который снимал в пабе. Репортер явно готовился к приему гостей, поскольку на тумбочке были выставлены три стакана.

– Располагайтесь, чувствуйте себя как дома, джентльмены, – произнес он.

Тремейн сел, достал трубку и протянул свой кисет Джонатану Бойсу. Инспектор удивленно посмотрел на него:

– Трубка! Значит, вам наконец-то это удалось, Мордекай!

Тремейн переглянулся с Энстоном, который с улыбкой наблюдал эту сцену.

– Джонатан считал, что я никогда не приобрету привычку курить трубку, – пояснил он. – Она часто действовала на мой желудок. Но я уже достиг той стадии, когда могу рискнуть выкурить трубку в чьем-либо присутствии. И мне кажется, – со значением добавил Тремейн, – что дым от трубки создаст подходящую атмосферу для нашего маленького совещания.

– Пожалуй, – согласился репортер. – Если не возражаете, я и сам угощусь вашим табаком.

Через несколько минут все трое уже сидели в креслах, а дым из трубок поднимался к старым, неровно отесанным балкам, поддерживавшим крышу паба. Бойс выжидательно взглянул на репортера:

– Вам слово, Энстон. Где ваш большой сюрприз?

– А разве я говорил, что приготовил большой сюрприз? – возразил тот. – Вообще-то мне есть что сообщить, и, полагаю, вы найдете мое известие достойным вашего визита, но я подумал, что сначала мы могли бы просто пообщаться и обменяться новостями, тем более что и в редакции от меня ждут материалов.

– А это, случайно, не шантаж? – усмехнулся Бойс.