Убийство на Шайн-стрит (СИ)

— В тот день, как они должны были уехать, был такой сильный дождь и, казалось бы, погода должна была всё сделать за меня…

— Нет, — прошептала она, пытаясь заткнуть уши, чтобы не слушать этого вкрадчивого шёпота, но он не позволил этого сделать.

— Большого труда мне стоило наконец-то пробраться на территорию особняка и в гараж, где уже стояла родительская машина. О, папа в тот день был такой рассеянный, даже забыл, что ключи от машины оставил в скважине с открытой дверью, дав мне свободный доступ к любой части… И, знаешь, что я сделал?

— Боже… — прошептала она, почти глотая горькие слёзы.

— Всего одно движение ножницами и провода оказались перерезаны… Только местные газеты решили умолчать об этом, предпочитая списать всё на погодные условия.

Это было невыносимо. Осознавать, что кто-то намеренно убил её родителей, чтобы заставить её страдать, было чудовищно. Громкий, надрывный крик вырвался из груди, но тут же был остановлен удачным попаданием кулака в челюсть. Девушка лежала, закрыв глаза, из которых текли целые реки слёз боли и скорби.

— У меня могло быть всё… Если бы не ты, — всхлипнула она, но тут же получила по носу.

— Это у меня могло быть всё, если бы не ты! Я так много получал от родителей, но с твоим рождением они забыли обо мне! Оставили бедного мальчика ни с чем. «Не кричи, Агата спит», «Не сейчас, Агата кушает», «Уйди, Агате неприятно». Агата, Агата, Агата! Всегда Агата! И вместо того, чтобы поговорить со мной, они отказались от меня! Упекли пожизненно в психушку, потому что я со своим заболеванием мог доставить тебе вред! Я был опасен для тебя, сестричка, представляешь? Не был бы, если бы наши мамочка с папочкой не были зациклены на тебе, как последние идиоты!

— Мне жаль… — прошептала она.

— Ах, ничего тебе не жаль, дорогая. Меня было жаль лишь тётушке, которая забрала меня из больницы без ведома родителей. Спрятала меня в особняке, на Рождество хотела было сказать, что взяла надо мной опекунство, думала пригласить к общему столу, но что-то пошло не так… И этим чем-то, конечно, была ты, маленькая дрянь. Она пересмотрела своё решение и отправила меня в Нью-Йорк к своей давней подруге миссис Эннард. Только перед отъездом получила то, что ей причиталось за предательство. Сначала родители, а потом она…

— А жертвы? Зачем это всё?

— О, после моего отъезда я даже начал как-то жить. Тётушка Кэт меня растила, с моим недугом справлялась лошадиными дозами транквилизаторов, только потом мне это надоело. Я решил пойти в полицию, отучиться на криминалистику. Глупые люди… Пытались втолковать мне, как обычно ошибаются преступники, но только пригодилось мне это для того, чтобы долгое время не попадаться, не совершая таких очевидных и банальных ошибок, как отпечатки пальцев. Впрочем, я поступил на службу, тщательно подчистив все мои медицинские показания, решил наконец-то зажить нормальной жизнью, только вот беда… Ах, моя любимая сестрёнка переехала в Нью-Йорк, окончила полицейскую академию с отличием и поступила на службу в то же отделение, что и я!

— Нет, нет, нет, этого не может быть… — паззл в голове наконец-то сложился, а она вспомнила, где слышала этот голос…

«Судя по всему, жертве перерезали горло, когда она проходила на этом месте, но никаких улик пока не было обнаружено и мы не можем установить мотив убийства…»

— Джерри…

— О, мисс Харрис, вы чрезвычайно умны, вам удалось вычислить опасного серийного убийцу, которого боялся весь Нью-Йорк! — насмехался он. — После того, как я переехал в Нью-Йорк, Артур Харрис превратился в Джереми Оуэнса, чтобы начать в Америке новую жизнь. Вот только ты опять начала появляться и маячить передо мной каждый божий день. Я старался держать агрессию, только вот, как назло, прямо во время моего променада от мотеля проходила какая-то шлюха до одури напоминающая тебя. Я не сдержался, поймал её и перерезал глотку. Сначала даже испугался… А потом вспомнил, что Гудман как раз искал дело, чтобы передать его тебе. Сначала я надеялся, что ты не справишься и сама пойдёшь в увольнение, только вот потом понял, что интереснее будет заставить тебя поиграть… Только вот когда понял, что вы медленно, но верно начинаете выходить на меня, решил перевести всё на Нильсена, который так удачно стал твоим героем-любовником. Подкинул улик, заставил Гудмана поверить в теорию с маньяком-шведом, даже украл его фирменные часы и подбросил их на жертву, убил его итальянку, пробравшись в квартиру, которую он не имеет привычки держать закрытой. Пригрозил тому бармену, отправил ему денег через счёт давно помершей опекунши, только эта мразь всё равно проболталась, поэтому в скором времени полиция найдёт бедных Сару и Жаклин где-то рядом с круглосуточным супермаркетом, только повесят это на каких-нибудь местных бандитов.

— Лилиана, Амелия и другие — это твоих рук дело?

— Конечно! Как легко мне удавалось отыгрывать роль криминалиста, который был всегда где-то поблизости, а после совершённых убийств наигранно-удивлённо звонить Гудману, чтобы сообщить о новых загадочных происшествиях!