Убийство на станции (СИ)

— Договаривайте, Елена Васильевна, — попросил Сенников. В это время Оболенский ударил ладонями о колени и сказал: — Не надо только распространять сплетни. Марина Сергеевна получила место на станции благодаря доказанной гипотезе. И это стало, так называемой «теорией Скачковой». Она поставила ряд удачных экспериментов и доказала своё право на исследование.

— Поточнее, пожалуйста, — Плотникову становилось всё более интересно.

— Извольте, — майор так посмотрел на Синичкину, что та сжалась. — По «теории Скачковой» разум существует отдельно от физической оболочки. Но попадая в тело человека, стареет вместе с телом. Марина Сергеевна хотела доказать, что если каким-то образом отделить разум от тела конкретного человека и погрузить тело в состояние анабиоза, то разум сохранит свой возраст. И если тело потом вернуть, то оно получит здоровый и молодой разум. И тоже не будет стареть. Ещё она считала, что разум в это время может развиваться, учиться и управлять кораблем. Вы понимаете, как это важно для дальних космических путешествий?!

Он с воодушевлением взглянул на следователя.

— Скорее всего — да, — ответил Плотников, соображая, что подтверждается его первая версия.

— Бред! — крикнула Синичкина. — Антинаучный бред!

— А теория сжатия пространства не бред?! — крикнул в ответ майор.

— Ооо! — проревела доктор. — И это говорит заместитель командира по военным исследованиям! У вас была тройка по астрофизике! Как вы вообще тут оказались?!

— Ну, вы тут оказались только благодаря Фроловой, — отпарировал Сенников. — У вас нет ни одной научной работы…

— Слышала бы это Наталья Семёновна! Вы бы вылетели со станции кубарем!

— Да что вы говорите, — съязвил майор. — Если бы не отец Фроловой…

— Так, господа ученые! — перекричал их Николай Иванович. — Прекратите свои «научные» прения. Меня больше интересует тот метод, с помощью которого три женщины оказались…

Он хотел сказать, мертвы, но понял, что соврал бы.

— Это Скачкова виновата, — не унималась Синичкина. — Она там что-то включила в своей лаборатории.

— А Белянина работала в её лаборатории? — провокационно поинтересовался следователь.

— Нет, — тут же ответил Сенников. — Света работала над другим проектом. Это в моей епархии.

— Насколько хорошо вы её знаете?

— Серая мышка, — тут же влезла Синичкина.

— Так, Елена Васильевна, — попытался осадить её Плотников. — Давайте, вы будете говорить тогда, когда я вас спрошу. Вы, хм… Несколько мешаете.

— Я, вообще, могу уйти!

Николай Иванович тяжко вздохнул. Синичкина начинала ему надоедать. Он и так то, еле себя сдерживал, но неуёмность доктора начинала бесить. Ладно бы, по делу говорила…

— Ещё раз повторю, — следователь сдержал ярость. — Вы уйдете только тогда, когда я скажу, и говорить будете тоже, когда я вас спрошу. Надеюсь, это понятно?

Она только отвернулась.

— Продолжайте, майор…

Сенников перевёл дух.

— Света очень исполнительный сотрудник. Возможно, — он поднял палец, — она и выполняла некоторые задания для Марины Сергеевны, но это можно узнать по записям базового интеллекта станции. На его серверах фиксируются все работы. Учёных на станции не так много, чтобы лаборанты игнорировали их просьбы, а Белянина была одним из лаборантов медицинского отсека.

— А кто ещё работал в медицинской лаборатории. Я так понимаю, у каждого был свой допуск в помещение?

— Да. Со Светой работала ещё один лаборант — Инна Рубцова. Но в тот день, кажется, она отдыхала.

Николай Иванович прикусил костяшку указательного пальца. Пока его первая версия распадалась. Фролова и Скачкова, действительно, конфликтовали, но обе лежали сейчас в капсулах. То есть, обе стороны «конфликта». Тогда кому такое положение вещей было выгодно?

— Елена Васильевна, вопрос вам. Сколько учёных вели свою разработку в «мирном» секторе?

— Сразу видно дилетанта, — не сдержалась от сарказма Синичкина. — Все работы, так или иначе, были связаны с ВКС. Просто у военных более «узкие» эксперименты — технологичные, а мы на своих экспериментах проверяем теории.

— Хорошо. Кто ещё, кроме Скачковой и Фроловой проверял на станции свои теории?

— Да больше никто, — уже спокойно ответила доктор. — Скачкова в одиночку экспериментировала со своей, а мы, с Натальей Семёновной — со своей.

— Да, но в вашей епархии теоретиков числится двадцать два сотрудника! Чем занимались ещё, — Плотников провёл несложное математическое вычисление, — семнадцать человек?!

— У Натальи Семёновны очень сложная аппаратура для эксперимента. Её собирали здесь. Поэтому нужны были инженеры различных специальностей — электронщики, механики и прочие.

— Николай Иванович, — это уже «взял слово» капитан Оболенский. — Вся экспедиция, в том числе и военная часть, была собрана именно для проверки двух перспективных теорий преодоления расстояния в пространстве. Если бы хоть один эксперимент удался бы — это было бы прорывом.