Убийство на станции (СИ)

Инна удивленно смотрела на следователя, но тот не замечал её взгляда, рассуждая и складывая факты.

— Скачкова не говорила, что в лаборатории слышен свист или шорох? — спросил Плотников, пытаясь собрать цепь умозаключений. Он не сомневался, что сейчас Инна ответит утвердительно.

— Она ничего не говорила, но я заметила, как она несколько раз будто прислушивалась.

«Точно!» — воскликнул Плотников сам себе. — «Марина и заинтересовалась звуком, потому что слышала его в лаборатории. Или ей показалось, что слышала. Белянина полезла изучать причину звука, а Фролова… просто испугалась, услышав шорох в душе. Потому что звук был для неё неожиданным».

Теперь это выглядело совсем не мистикой. Николай Иванович чуть не заплясал от радости, и готов был Рубцову расцеловать. Она заметила его радость, но не разделила.

— Не понимаю, подполковник, чему вы радуетесь.

— Это сложно… Так же сложно, как мне понять все эти гипотезы и теории. Вы радуетесь какому-то научному открытию, а я наоборот — что открытия не свершилось, а всё просто и объяснимо.

— Какой вы загадочный, — усмехнулась Рубцова.

— Вы ещё не видели его радости при поимке преступников, — влез Кеша. — Особенно, когда они пишут признательные показания.

— Помолчи, — осадил Стажёра следователь. — Лучше попроси своего коллегу разыскать файлы записи звука с тех месть, где произошли происшествия. И собери их в одно место у себя в памяти, да проведи анализ — на что они похожи.

— Слушаюсь, шеф, — иронично принял приказ Кеша.

— И не отставай, — добавил Плотников, увлекая Рубцову в направлении лаборатории. — Инна, и всё-таки… мне очень нужно экспертное заключение по пострадавшим. Хотя бы, в нескольких словах. Хотя бы, предположительно по характеру ммм… поражения.

Она некоторое время шла рядом молча. Наконец выдала:

— Знаете, Николай. Все как-то очень странно и необычно. Исследуя тела, я почти не смотрела на время, а, как оказалось, они пролежали в лаборатории около восьми часов. И никакого намёка на трупный запах. А в помещении температура двадцать два, двадцать четыре градуса по Цельсию. Меня это насторожило, и я сказала об этом доктору Синичкиной. Она тут же примчалась в лабораторию.

— Но Синичкина не медик.

— Она очень переживала за Фролову, говорю же. Всех на ноги подняла. И надо же было что-то решать, а полковник Хромов находился, простите, в какой-то прострации.

Плотников слушал Инну, и представлял в своём сознании картину происшедшего. Хромова можно было понять — на станции творится чёрт знает что, а доложить на Землю надо. И тут сразу выяснится, что Фролова упала в душе командира станции обнажённой. Да ещё и Скачкова…

— Синичкина привлекла военного медика с разрешения Хромова, — продолжала Инна. — Медик прибыл вместе с командиром. Осмотрел тела, покачал головой, и посоветовал связаться с Землёй…

— Руководство ВКС посовещалось и решило обратиться в Следственный комитет, чтобы на станцию прислали следователя с комплексом высшей степени интеллекта, — задумчиво закончил следователь. — Теперь понятно, почему я здесь.

Они некоторое время молча продолжали идти по коридору.

— Инна, и всё-таки, — нарушил задумчивое молчание Николай Иванович. — Пусть это будет фантастично. Каково ваше заключение по поражению?

Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

— Это очень фантастично. Организм потерпевших живёт сам по себе. Каждые двадцать часов мы делаем анализ крови — она не свёртывается! Сердце замерло, но в нём будто есть источник энергии, который медленно толкает кровь по венам. Женщины не дышат, но сквозь ноздри в легкие поступает воздух в достаточном количестве, чтобы обогащать кровь кислородом. Я не понимаю, как это происходит! Клетки не отмирают. Температура тел поддерживается, будто источник в сердце ещё и обогревает. И главное — органы здоровые!

— Вы пробовали запустить сердца пострадавших? Или как это называется в медицине?

— Не важно, — отмахнулась Рубцова. — Конечно, пробовали. Было даже принято решение ввести специальный препарат.

— И?!

— Вы не поверите. Полчаса я пыталась восстановить биение сердца у Светы, потом у Марины, но никакого эффекта. Фроловой занималась Синичкина с командиром.

— А дефибриллятор?

Она с удивлением взглянула на Плотникова.

— Вы фильмов древних насмотрелись? При полной остановке сердца это не помогает и даже опасно. Только компрессия грудной клетки или прямой массаж сердца. Но это уже прошлый век. Сейчас есть иные методы воздействия на сердечную мышцу.

Следователь не стал выслушивать длинную тираду об этих методах. Все равно ему непонятно. Вопрос заключался в том — чем возможно воздействие на организм, чтобы он впал в такое состояние.

— Я представления не имею, — развела руками Инна. — Я делала сканирование сердечной мышцы у каждой, и не заметила внутри неё инородных предметов.

— А получается, что он есть, — констатировал Николай Иванович. — И это какой-то сгусток энергии. Такое может быть?

— Я ещё не встречала, и мне не попадались статьи на тему таких исследований. Вообще, не представляю, как это выглядит.

Плотников хлопнул ладонью по Кеше.

— Дружище, поищи материалы на эту тему.