Убийство на станции (СИ)

— Не нужно, — мотнул головой майор. — Хромов не спал почти трое суток. Аркадий Валерьевич хорошо справляется со своими обязанностями.

Плотников взглянул на спящего полковника и вынул свой планшет, попросив закрыть бронедверь на КП.

— Начнём беседу. Я так понимаю, что вы в курсе того, что произошло на станции?

— Весь персонал в курсе, — ответил за всех капитан. — Командир отдал распоряжение базовому интеллектупрерывать все исходящие со станции сообщения. И это несколько нервирует наших родственников на Земле.

— Я понимаю, — согласился Плотников. — Поэтому хочу максимально быстро найти причину происшествия. Поступим следующим образом — я буду спрашивать, а вы постарайтесь отвечать правдиво. Честно говоря, у меня уже есть несколько версий и они не в пользу экипажа станции. Кеша, сделай так, чтобы наша здесь беседа не записывалась на сервера Прометея. Все-таки, тайну следствия ещё никто не отменял. И отключите интеллект Трезора и интеллект сервера центрального поста.

— Коллега в курсе, шеф, — отозвался Стажёр. — Можете начинать беседу.

— Итак, первый вопрос, — начал было Николай Иванович, но тут Синичкина громко фыркнула. Следователь, нахмурившись, посмотрел в её сторону. — Что-то не так, доктор?

Она сложила губы в пренебрежительную нить, и всем своим видом показала, что ей неприятен такой разговор, но ответила:

— Вместо того, чтобы искать причину, вы разговоры затеваете. А Наталья Семёновна едва жива.

— И в чем я виноват? — саркастично заметил Плотников. — Вас всех, вообще-то, на станции собрали, чтобы вы работали, вели исследования. А происшествие со Светланой Беляниной, между прочим, произошло в лаборатории медицинского отсека. А это, доктор, ваша зона ответственности. Фролова то мне пока ничего сказать не может.

— Вы на что намекаете?! — взвилась Синичкина, вскакивая. Её угловато-узкая фигура с воинственно-нагловатым видом взрослого подростка совсем не напоминала женскую.

— Я не намекаю, доктор! — повысил голос следователь. — Или вы отрицаете факт нападения на Белянину в лаборатории?

— Я хочу сказать, что я не ответственна за происшедшее.

— Я вас и не обвиняю… Пока, — Плотников сделал ударение на последнем слове.

— Ну, знаете! — доктор возмущенно всплеснула руками. — Это переходит всяческие границы!

— А, ну, успокойтесь! — неожиданно рявкнул Николай Иванович. — Не вам судить о границах мне дозволенного. Потрудитесь взять себя в руки, и отвечать на мои вопросы. В противном случае, я могу применить к вам санкции содержания под арестом. Для этого у меня есть все полномочия.

Он поднял плечи и наклонил голову, приняв грозную позу.

— Это всех касается. Всего персонала станции. Понятно?!

Майор Сенников решил первым уладить назревавший конфликт.

— Елена Васильевна, действительно, успокойтесь уже. Подполковник прибыл сюда не по своему желанию, и, насколько нам известно, обладает огромным опытом в расследованиях.

Доктор ещё немного «поиграла мускулами», но, не ощущая поддержки коллег, смирилась и плюхнулась в кресло.

— Итак, первый вопрос, — продолжил Плотников. — Что каждый из вас может сказать о Марине Скачковой?

Первым отвечал капитан Оболенский. Видимо, на станции принято было сначала высказываться начальнику.

— Я о Скачковой ничего особенного сказать не могу. Она работала над проектом хм… на мой взгляд, утопическим. Правда, особых хлопот командиру и мне не доставляла. Как человек нормальная в общении, милая женщина. Судить о перспективности её разработок я не могу.

Он посмотрел на Сенникова, который с заметной усмешкой отнесся к его словам, скривив губы и отворачиваясь.

— Так мы никогда не найдём причин, — майор повел бровями вверх и покачал головой. — Скачкова и Фролова открыто конфликтовали в научных спорах. Это только слепому не было заметно. Особенно при распределении энергии для экспериментов.

— Вот как? — заинтересовался Плотников, сложив руки на груди.

— Вот что вы клевещете, господин майор! — вдруг ожила Синичкина. — Как можно сравнивать выскочку Скачкову и умницу Наталью Семёновну. Вам, воякам, вообще не понять научных идей доктора Фроловой.

— А какие у неё были идеи? — наигранно удивился Николай Иванович.

Синичкина смерила его уничижительным взглядом.

— Вы что-то сможете понять в астрофизике?

— Принцип можно объяснить и без специальных терминов… Было бы желание.

— Ну, не знаю, — она повела плечом. — Наталья Семёновна работала над теорией сжатия пространства, а у Скачковой была гипотеза «свободного разума».

— Скачкова работала одна над своей гипотезой?

— Да, — усмехнулась Синичкина. — Её взгляды мало кто разделял.

— Однако она попала на эту станцию в рабочую группу, — возразил Плотников. — Значит, были заинтересованные структуры в её разработках.

— Конечно, были, — намекая на что-то, заявила доктор, но говорить дальше не пожелала.