Убийство на верхнем этаже. Дело об отравленных шоколадках

– Роман начался неделю назад, мне сказали, – трещала миссис Веррекер–ле–Межерер, собирательница свежеиспеченных сплетен. – Сэру Юстасу, как я полагаю, надо было утешиться, что ему не досталась Дора Уайлдмен. Слава богу, у сэра Чарльза хватило ума вмешаться и запретить их брак. Он ведь запретил его, да? Я слышала об этом на днях. Ужасный тип этот сэр Юстас! Неужели до него не доходит, что он фактически виновен в смерти бедной Джоан, и эго должно было отрезвить его, наконец. Нет, не доходит. Между прочим, мне кажется, он…

– Вы бывали в театрах последнее время? – громко спросил Роджер.

Миссис Веррекер–ле–Межерер широко раскрыла глаза, не понимая его вопроса.

– В театрах? Да, я думаю, я видела весь репертуар этого сезона. А что?

– Так, спросил ради интереса. Новое ревю в «Павильоне» видели? Недурно, по–моему. Простите, но мне пора…

– О, не говорите! – Миссис Веррекер–ле–Межерер слегка передернуло. – Я была на спектакле в «Павильоне» за день до ее смерти.

«Неужели она ни на минуту не может отвлечься от этой темы?» – подумал Роджер.

– Леди Кэвелстоук пригласила меня к себе в ложу, у Нее собралась там компания.

– В самом деле? – рассеянно спросил Роджер, размышляя, как бы обойти эту дамочку ловким маневром, как в регби, и нырнуть при первой же возможности в поток машин. Но ему не хотелось показаться невежей.

– Замечательный спектакль, – бормотал он, подвигаясь к обочине. – Мне особенно понравился скетч «Вечный треугольник».

– «Вечный треугольник»? – переспросила миссис Веррекер–ле–Межерер, припоминая, видела она его или нет.

– С него начинали…

– Ах, может быть, и не видела. Я чуть–чуть опоздала, на несколько минут. Но что делать? – с чувством произнесла она. – Я всегда и везде опаздываю.

Роджер отметил про себя, что «чуть–чуть» являлось в данном случае эвфемизмом, что вообще было характерно для миссис Веррекер–ле–Межерер, когда она говорила о себе. «Вечный треугольник» по программе шел спустя добрых полчаса после начала представления.

– А! – Тут Роджер увидел приближающийся автобус. – К сожалению, должен проститься, миссис Веррекер–ле–Межерер. У меня встреча с одним человеком, нам надо кое о чем переговорить. Он из Скотленд–Ярда! – выразительным шепотом закончил он.

– О! Так вы действительно занимаетесь расследованием ужасной смерти Джоан, мистер Шерингэм? Ну скажите, умоляю! Я никому ни звука!

Роджер с загадочным видом огляделся и сделал серьезное лицо.

– Да! – Он приложил палец к губам. – Никому ни слова, миссис Веррекер–ле–Межерер.

Однако Роджер, к своему неудовольствию, заметил, что особого впечатления его признание не произвело. По лицу миссис Веррекер–ле–Межсрер можно было прочесть, что она догадывалась о тщетности его попыток и вполне сочувствовала ему как человеку, взявшемуся за непосильное дело.

Но автобус был уже тут, и, воспользовавшись тем, что он притормозил, Роджер наскоро попрощался и легко вспрыгнул на ступеньки. Всем своим видом показывая, что он должен оставаться незамеченным, Роджер, словно крадучись, прошел в глубь автобуса. Все это время он чувствовал на своей спине влюбленный взгляд карих глаз миссис Веррекер–ле–Межерер. Затем он с нарочитым вниманием оглядел пассажиров и опустился на сиденье рядом с человечком в котелке, совершенно безобидной наружности. Человечек, скромный клерк в отделе каменных плит для памятников у Тути, посмотрел на него с неудовольствием, и понятно, кругом было полно свободных мест.

Автобус въехал на Пикадилли, и Роджер вышел на остановке около клуба «Радуга». Он в очередной раз договорился пообедать с одним из членов клуба. Последние десять дней он занимался тем, что приглашал знакомых и малознакомых ему членов клуба на обед в разные рестораны с надеждой получить ответное приглашение отобедать в клубе «Радуга». До сих пор все его усилия, включая обеды в клубе, не приносили никаких плодов, да и на этот раз он не рассчитывал на удачу.

И совсем не потому, что очередной член клуба не был склонен беседовать о нашумевшей трагедии. Наоборот, выяснилось, что они с мистером Бендиксом вместе учились и даже были закадычными друзьями, совсем как миссис Веррекер–ле–Межерер с миссис Бендикс. Этот член клуба даже утверждал, что имеет более непосредственное отношение к делу, нежели остальные его соклубники, и, пожалуй, даже еще более непосредственное, чем сам сэр Юстас. Таков был член клуба, гостеприимно потчевавший Роджера.

Пока они разговаривали, в ресторане появился человек, не известный Роджеру. Стоило ему приблизиться к их столику, как сотрапезник Роджера внезапно смолк. Незнакомец холодно ему кивнул и проследовал дальше.

Собеседник Роджера, оторопев, будто пред ним предстало привидение, проводил его глазами и, наклонившись, зашептал Роджеру через столик:

– Легок на помине! Это же Бендикс! Впервые вижу его здесь, с тех пор как с ним произошла вся эта история. Бедняга! Он совершенно убит, поверьте, просто раздавлен. Я в жизни не встречал человека более преданного своей жене, чем он. Их брак был притчей во языцех. Вы обратили внимание, как ужасно он выглядит?