Убийство на верхнем этаже. Дело об отравленных шоколадках

Мистер Уэллер оказался дома. В этот раз он приветствовал Роджера отнюдь не столь воодушевленно, как в прошлый, и выглядел подавленным и удрученным. Роджер не смог не почувствовать, что приглашению войти недоставало сердечности. Причина тому сидела на софе мистера Уэллера и несколько смущенно поправляла прическу.

– Мистер Шерингэм, мисс Пиви, – уныло представил мистер Уэллер.

– Добрый вечер, – поприветствовал Роджер. – Я пришел, – обратился он к хозяину, – спросить, не могли бы вы мне подсказать номер квартиры Кинкроссов, а то я его запамятовал.

– Вам нужны Кинкроссы? – просветлел мистер Уэллер.

– Конечно.

– И вы сейчас хотите к ним подняться? – Физиономия мистера Уэллера прояснялась с каждой секундой.

– Конечно.

– Как жаль, – неискренне огорчился мистер Уэллер. – Я надеялся, что вы посидите. Что ж, пойдемте провожу.

На лестнице Роджер крепко взял мистера Уэллера за локоть:

– Во–первых, известно ли вам, что «мисс» не носят обручальных колец, а во–вторых, лучшее что вы могли мне сказать, открыв дверь, это: «Мистера Уэллера нет дома», и хлопнуть ею у меня перед носом.

– Спасибо, – вдумчиво произнес мистер Уэллер. – Я это запомню.

– А я забуду, при одном условии. Мне не нужны Кинкроссы. Я иду к Эннисмор–Смитам. Но мне хотелось бы, чтобы его дома не оказалось. Отвлеките его для меня так, чтобы через пять минут я к ним постучал и его не было бы… ну, минут двадцать. Иначе я вернусь к вам.

– Шерингэм, – серьезно сказал мистер Уэллер. – Так ему и надо, болтуну. И я с вами согласен: она очаровательная женщина.

– Я всего лишь, – попробовал одернуть его Роджер, – хочу задать ей несколько вопросов о…

– Да хоть о ее бабушке, – живо перебил его мистер Уэллер, – до тех пор, пока вы будете делать это в ее квартире, а не в моей. Я ему сейчас намекну, что о нем спрашивала Эвадина. Это лучший способ его спровадить.

Роджер слегка удивился осведомленности мистера Уэллера о том, что его соседи наверняка скрывают как постыдную тайну.

Он выждал пять минут на сквозняках площадки верхнего этажа, с одобрением прислушиваясь к звукам, указывающим на успех операции по отвлечению мистера Эннисмор–Смита, и лелея надежду, что во имя общего блага мистер Бэррингтон–Брейбрук не находится уже в квартире 5. Затем он спустился и позвонил в дверь Эннисмор–Смитов.

После недолгого ожидания ему открыла хозяйка. Нелегко было узнать элегантную, уверенную в себе заведующую магазином готового платья в поникшей, до смерти усталой женщине, которая прислонилась к дверному косяку.

– Что вам угодно? – спросила она отсутствующим голосом.

– Сожалею, что вынужден побеспокоить вас в такое позднее время, напористо произнес Роджер, – но мне необходимо задать вам несколько вопросов.

Миссис Смит попыталась разглядеть его в полумраке:

– Вы из…

– Я надеюсь, вы помните меня. Я присутствовал при вашем первом разговоре со старшим инспектором Морсби в квартире наверху, в прошлую среду.

– Ах да, разумеется. Мне кажется, я вас узнала. Пожалуйста, входите. Я не сразу поняла, что вы из Скотленд–Ярда.

Роджер прошел за ней в гостиную. Она предложила ему стул, а сама, прежде чем сесть, сняла со спинки кресла платье.

– Вы позволите? – пробормотала она и тут же взялась за иглу. – У меня довольно срочная работа.

– Ну разумеется. Вы всегда вечером шьете?

– Как правило.

Роджер сочувственно кивнул. Она подрабатывала, принося домой одежду, которую требовалось подогнать или переделать. Возможно, ей приходилось скрывать от помощницы, во имя поддержания собственного достоинства и дисциплины, то, что она вынуждена делать это сама.

– Вы шили в этой комнате весь вечер того дня, когда произошло преступление, не так ли?

– Наверно, – устало произнесла миссис Эннисмор–Смит. – Я хочу сказать, да, шила. Один из ваших служащих уже спрашивал меня об этом. Сегодня, после обеда.

– Сержант Эффорд?

– Кажется, так он назвался.

– Он посетил вас на Шафтсбери–авеню, не так ли? – уточнил Роджер, довольный тем, что представился случай выяснить кое–что о шагах, предпринятых Морсби.

– Да.

– Чтобы узнать, – наугад продолжал Роджер, – не слышали ли вы какого–нибудь движения над головой перед тем, как легли спать – между, предположим, десятью и половиной одиннадцатого?

– Да.

– Прекрасно. И я пришел побеспокоить вас по тому же поводу. Может быть, вы вспомнили еще что–нибудь в дополнение к тому, что уже рассказали ему сегодня.

– Боюсь, что нет.

– Нет? Позвольте, вы сказали сержанту, что…

– Что, насколько помню, не слышала решительно ничего. Как вы знаете, мой муж засвидетельствовал то же, когда ходил в управление. С тех пор мы не раз с мужем говорили об этом и совершенно уверены, что никто из нас ничего необычного в тот вечер не слышал.

– Да, но что вы называете необычным? Означает ли это, что вы не слышали совсем никаких звуков или что слышали звуки, которые обычно слышите по вечерам?

– Прошло уже столько времени, что теперь трудно припомнить с уверенностью, но мне сейчас кажется, что мы не слышали просто решительно ничего, – ответила миссис Эннисмор–Смит, на мгновение подняв глаза от работы. – Это так важно?