Убийство на виадуке. Три вентиля

– Итак, вы здесь, я загнал вас в тупик. Эй вы, в сторону, бросьте фонарь… Вот так. А теперь вы, тот, что у стены, – положите оружие… Обернитесь и идите туда, откуда пришли.

Происходящее выглядело унизительно, но делать было нечего. Их застал врасплох некто, затаившийся в другом коридоре, и разглядеть этого человека было невозможно: его фонарик слепил глаза. На развилке коридоров он посторонился, пропуская пленников и по-прежнему оставаясь невидимым; возвращаясь по своим следам, Гордон соображал, не попробовать ли прорваться в комнату священника, но понял, что это безнадежное предприятие. Он окажется безоружным, в ловушке, лицом к лицу с вооруженным человеком, который наверняка и есть убийца. С позором и под конвоем они вернулись к двери в комнату Ривза, которую оставили приоткрытой.

– Выходите, – произнес голос, – и не двигайтесь, пока я не разрешу.

Оба послушно выбрались в комнату Ривза, ожидая, что незнакомец захлопнет за ними дверь и запрет ее неизвестным им способом. Но, к изумлению обоих, тайную дверь вновь заслонила человеческая фигура, и на свет выбрался человек, в котором любой узнал бы полицейского.

Глава 14. Погоня, завершившаяся сюрпризом

– Итак, – заговорил полицейский, прибегнув к стандартной процедуре действий в неожиданной ситуации, – что все это значит?

Не может быть никаких сомнений в том, что в большинстве житейских ситуаций чувство юмора оказывается недостатком. Оно подразумевает самоанализ, а тот, кто занимается самоанализом, обычно проигрывает. Однако смех – чаще всего дитя невинности, и вряд ли что-нибудь помогло бы снять с двух доморощенных детективов все обвинения так же стремительно, как полная потеря Гордоном всякой серьезности, едва он выслушал обращенный к ним вопрос.

– Что вы делаете в этих комнатах? – спросил полицейский уже с меньшей подозрительностью, но отнюдь не с большим дружелюбием.

– Видите ли, – ответил Ривз, – это мои комнаты.

– Должен предупредить, – заметил полицейский, – что вам могут грозить серьезные обвинения. У нас есть основания полагать, что в том коридоре скрывался убийца. Не говорите того, что может быть использовано как свидетельство против вас. – И он достал блокнот, заменяющий полицейским гром и молнии.

– Прошу прощения, офицер, – заговорил Гордон, – но вам следует знать, что мы ходим кругами друг за другом. Вы ищете убийцу – разрешите мне высказать неосторожное предположение, что разыскиваете вы именно убийцу Бразерхуда. Вот и мы занимаемся тем же самым. Видимо, по чистой случайности он нашел убежище в том же потайном ходе, который сообщается с комнатой, арендованной в клубе мистером Ривзом. И вместо того чтобы найти убийцу, мы с вами нашли друг друга.

– Что совершенно неправомерно, джентльмены. Вам, как и мне, известно: если вы располагаете какой-либо информацией, способствующей правосудию, ваш долг – сообщить о ней в полицию. Конечно, мне очень жаль, если я напугал вас, но посмотрим на это дело с другой стороны: чья работа вершить правосудие – ваша или моя? Видите ли, если бы вы, джентльмены, не подняли шум… нет, я не говорю, что вы сделали это нарочно, но если бы не вы, этот тип в коридоре попался бы в мою ловушку. А теперь как мне узнать, где он? Вот как обстоит дело.

– Но коронерское расследование завершилось однозначным вердиктом: «самоубийство», – возразил Ривз.

– А-а, ну да, но, видите ли, полиция не скована в своих действиях решением коронерского суда, и если у полицейских есть свои подозрения, они выясняют, обоснованны ли они; а если подозрения есть у кого-то другого, тогда долг этих людей – сообщить об этом в полицию, ясно? И тогда полиция примет соответствующие меры.

– В таком случае мне очень жаль, что мы нарушили ваши планы, – произнес Гордон, убедившись, что ярость небожителя направлена в привычное русло и излилась в виде потока банальных объяснений. – Мы как раз собирались принять по чуть-чуть после всей этой охоты за стенными панелями, очень уж пыльное занятие. Наверное, не стоит просить вас составить нам компанию, инспектор?

– Сержант, сэр, – вот кто я. Разумеется, при исполнении это против правил, но если вы угостите меня, просто чтобы показать, что никто не в обиде, – почему бы и нет, отказываться не стану. – И когда залог дружбы был разлит, небожитель скрепил договор безотказной формулировкой: – Ваше здоровье, джентльмены.

Ривз почувствовал, что настал момент содействия Скотленд-Ярду. Его впечатлил тот факт, что Скотленд-Ярд, не располагая ни мячом для гольфа, ни фотографией, ни Кармайклом с его жевательной резинкой, тем не менее сумел пройти по следу настоящего преступника.

– Знаете, сержант, – заговорил он, – вести одиночную игру нет особого смысла ни вам, ни нам, верно? Я вот о чем: почему бы нам не поохотиться сообща?